Чужие сны - [12]

Вот и теперь, устав наконец от возни с дарей-тами, Анораль решительно направилась к большому камню и, остановившись возле него, протянуа к брату раскрытую ладошку.

— Дай! — заявила она. Порывшись в висевшей на поясе сумке, Анор — отыскал кусочек белого камня и вручил девочке. Она крепко зажала его в пальцах и принялась старательно вычерчивать очередную лодочку. Анор рассеянно следил за ней.

Но вдруг краем глаза он заметил, что вдали, в конце широкой песчаной полосы, кто-то вышел из-за обломков скал. Анор удивился. Обычно сюда не забирались посторонние, потому что всему племени было известно — это уголок дарейтрв, здесь они встречаются с теми, кто слышит их…

И тем не менее прямо к нему медленно шла молодая женщина.

Анор выпрямился, вглядываясь в нее. А когда она подошла немного ближе — замер, пораженный ее необычной красотой. Эта женщина была совсем непохожа на смуглых коренастых лариток, черноглазых и черноволосых. Она была высокой, очень тонкой и гибкой, со светлой золотистой кожей и темно-рыжими волосами, а ее лицо…

Анор посмотрел в ее глаза и задохнулся.

Глаза эти были огромными, светло-зелеными, раскосыми… и длинные пушистые ресницы роняли тени на высокие скулы.

Женщина улыбнулась:

— Ты — сын шамана, верно? Что ты на меня так смотришь?

— Кто ты такая?

— Я новая жена вашего старейшины. Третья. Я так много о тебе слышала… что ты умеешь говорить с морскими чудищами, что ты рисуешь на скалах всякие чудеса… а зачем ты это делаешь?

— Что я делаю? — непонимающе спросил растерявшийся Анор.

— Рисуешь зачем?

— Не знаю. Просто мне хочется рисовать, и все.

— А это твоя сестричка? — Женщина кивнула на Анораль, увлеченно изображавшую на камне очередную лодочку и не обращавшую на них внимания.

— Да… сестра… а как тебя зовут?

— Иланни.

— Красивое имя.

— В степях любят красивые имена.

— В степях очень красивые женщины…

— Ты тоже неплох, — сказала Иланни, одарив Анора таким взглядом, что молодой человек едва не потерял сознание.

А Иланни, рассмеявшись от всей души, отвернулась от него, подошла к малышке Анораль и стала рассматривать кривобокие лодочки.

— И она тоже рисует… — тихо произнесла женщина.

Анор молчал, не находя слов. Но Иланни, похоже, и не ждала каких-то объяснений. Она долго смотрела на девочку, на ее смешные лодочки, потом подняла голову и огляделась вокруг, рассматривая рисунки Анора на скалах.

— Тебе они не нравятся? — запинаясь, спросил Анор.

— Нет, что ты… нравятся, даже очень, — серьезно ответила Иланни и вдруг добавила: — Знаешь, мне в последнее время тоже чего-то хотелось… только я никак не могла понять чего. А сейчас вот «посмотрела на твои чудеса и поняла. Мне хочется выдумывать сказки. Красивые-красивые сказки. Ты мне не поможешь?

— Как я могу тебе помочь? — удивился Анор.

— Неужели не догадываешься? — мягко спросила Иланни, шагая к нему и касаясь длинными пальцами его груди.

— Ты замужем… — прошептал Анор.

— Мой муж любит только заморские вина. На другую любовь у него не остается времени…

Прошло три года с тех пор, как старейшина племени ларитов шумно отпраздновал рождение сына от третьей, самой красивой своей жены.

Торид постарел за это время, растолстел и обрюзг, но по-прежнему пил много дорогих вин и каждый день объедался до тошноты. И не желал слушать Кордита и Джелу, все больше тревожащихся за будущее племени. А пожилые супруги уже поняли, что нельзя рассчитывать на то, что у кого-то из их внуков проявится дар слышать море. Все они оказались глухими к зову дарейтов. Анор по-прежнему жил среди грез, которые изображал на скалах. Анораль… Маленькая Анораль развлекалась тем, что рисовала и строила лодочки. Корлит не мог понять, почему лодки так интересуют его младшую дочку. Может быть, она хочет стать рыбачкой? Это было бы неплохо и даже отлично, если бы она родилась мальчиком. Но какой прок в море от женщины?

Как-то раз, в начале осени, Корлит повез Анораль на берег. День был тихий и теплый, и Корлит ехал не спеша, легко держа поводья в одной руке, а другой прижимая к себе малышку. Анораль любила ездить верхом, но у нее это плохо получалось, что доставляло Джеле немало огорчений. Дочь кочевников, в четыре с лишним года не умеющая удержаться в седле, — да это было просто позором для семьи! Но Корлит считал, что ничего страшного тут нет — они ведь не собирались возвращаться к кочевой жизни. И вполне могли купить для Анораль маленькую тележку…

Впрочем, торговцы, вернувшиеся недавно из очередной дальней поездки, рассказывали, что видели в одном из тех южных городов, что расположены вдоль пересекающей степи реки, дорогую новинку специально для богатых женщин — крытый возок, украшенный резьбой, золотом и каменьями. Вот и Анораль будет ездить в таком возке, если уж не умеет скакать верхом.

Корлит направил вороного жеребца к широкой расщелине в скалах, через которую шла дорога к морю. Высокие серые утесы на несколько минут закрыли солнечные лучи, дохнуло холодом… но вот впереди, за последним поворотом, мелькнула золотистая песчаная полоса, на которой четко выделялись небольшие затейливые фигуры молодых да-рейтов.

Корлит удивленно выпрямился в седле. Он знал, что Анор и Джела сейчас дома и что дарейты никогда не выходят на берег, если их не зовут… Но позвать их было некому. Почему же морские чудища вылезли на песок?