Чужие ошибки или рассказы неудачников - [34]

Когда он снова очутился в больнице, с ним произошло невероятное: он впал в отчаянье. Мой папа, сильный и смелый человек, физкультурник и оптимист, поддался унынию. Я пришла его навестить и не узнала его лица. О, как это ужасно – видеть родного человека с искаженным от печали лицом!

Я сказала: «Папочка, ну что же ты? Разве можно унывать? Опомнись!»

Папа отвернулся к стене. Я понимала: он не привык проигрывать и потому не может снести поражение. Еще бы: три несчастных случая за один год!

Я не знала, что нам обоим предстоит пережить еще не одно испытание судьбы.

Вскоре я пострадаю сильнее, чем мой отец. Я превращусь в инвалида… Но кто мог предупредить меня об этом? Разве это возможно?

…В середине зимы мне удалось раздобыть адрес одной знахарки, о которой я слышала как о чудесной спасительнице. Я ухватилась за эту возможности поскольку человеку всегда нужно во что-то верить. Я стала собираться в дорогу. И мне повезло: дама, посоветовавшая эту деревенскую знахарку, предложила свои услуги – сказала: «У меня есть машина, и я вас отвезу».

Мы поехали с ней в деревню.

Выехали утром, чтобы добраться к вечеру. Стоял морозный день.

На полпути, на пустынной проселочной дороге, наш автомобиль сломался. Двигатель заглох, наступила тишина. И в кабину стал стучаться мороз.

Мы сидели в машине и ждали любого, кто появится на дороге. Прождали час, и два, но никто не появился. Мы ужасно замерзли, совсем окоченели, а ближайшая деревня находилась в пяти километрах.

Мы ворчали, ссорились, но разве это могло нам помочь? Наконец, отчаявшись дождаться помощи, я решила идти в деревню. И пошла. А хозяйка машины осталась – не захотела бросать свой автомобиль.

В дороге я так замерзла, что плакала от жалости к самой себе. Дошла до развилки двух дорог. И вот беда: моя провожатая, оставшаяся в машине, ничего не сказала об этой развилке. Забыла. А я не знала, куда идти, направо или налево.

Дорога, уходящая направо, привела меня к заброшенной ферме. И снова я заплакала и затряслась. Даже села на землю, на снег. И, сидя, плакала.

Потом я испугалась смерти и пошла назад. Добралась до развилки и зашагала по другой дороге. Увидела огоньки и поняла: вот она, деревня!

В первом же доме, куда я постучалась меня приняли, усадили на лавку, дали горячего чаю. Велели снять обувь. Принесли толстые шерстяные носки.

Взглянув на мои пальцы ног, хозяйка дома воскликнула: «Ой, беда, горожаночка! Беда! Ты пальцы отморозила! Вон, посмотри!»

Она достала гусиный жир, намазала мои пальцы, растерла, а я ничего не почувствовала. Пальцы мои словно окаменели.

Хозяйка побежала к соседу, водителю грузовика. Он пришел, посмотрел на мои ноги и велел мне собираться в больницу, в городок в сорока километрах.

В больнице я упала в обморок, потому что два врача, осмотрев меня, сказали: «Поздно… Фатальное обморожение. Будет гангрена. Придется ампутировать…»

Придя в себя, я плакала, кричала, у меня была истерика, но врачи только пожимали плечами и говорили, что сделать ничего нельзя – пальцы моих ног мертвы.

Я умоляла их: «Миленькие доктора, сделайте что-нибудь, не лишайте меня пальцев!», а они отвечали: «Уж мы и так делаем: спасаем вашу жизнь. Без пальцев можно жить, а вот если начнется гангрена, тогда что?»

Пальцы моих ног отняли, и я стала инвалидом.

Я хотела поехать к знахарке, чтобы вылечить рану на животе, а вернулась неполноценным человеком, с отрезанными пальцами.

Теперь я ходила только с палочкой, делая тяжелые, неуклюжие инвалидные шаги.

А папа, выписавшись из больницы, стал пользоваться сразу двумя палками.

Мне невероятно тяжело рассказывать про нашу беду… Мы страдали, как страдают люди, проклятые на небесах. У нас сложилась очень горькая судьба.

Потеряв возможность физически укреплять, как прежде, свое тело, папа впал в печаль, в меланхолию. Он замкнулся и много времени проводил в своей комнате. Сидел на диване и молчал. Раньше я не могла даже представить, чтобы мой папа был слаб духом, чтобы он злился, нервничал, ожесточался. Но горести изменили его. Он перестал быть добрым. Он теперь не выносил смеха и улыбок других людей, по любому поводу ругал маму и моего мужа. Жить рядом с ним стало невыносимо. Нам всем понадобилось очень много терпения, чтобы в одной квартире с таким человеком. Мы видели от него много плохого… Как, однако, может измениться жизнь! До неузнаваемости.

Еще недавно многие из тех, кто знал моего отца, думали, что он проживет на свете сто лет и больше. Ведь у него всегда было богатырское здоровье. Но судьба послала папе несчастья, и он прожил всего семьдесят лет. Он уходил из жизни в тоске и печали. И теперь я знаку почему: он был наказан Господом Богом за то, что совершил беззаконие. И я была наказана вместе с ним по той же причине. Мы оба расплатились за ту поруганную девушку, которой мы решили пожертвовать, чтобы спасти нашего сына и внука Мишу. Мы использовали гнусную ложь, спасая близкого нам человека от заслуженной кары, и в наказание потеряли здоровье, сделались инвалидами, распрощались с мирной, спокойно^ полноценной жизнью.

А вот моя мама и мой муж Дима, выступившие против беззакония, получили за это награду. Им выпала другая судьба. Их охраняли ангелы. Они узнали, что такое везение…