Чужие ошибки или рассказы неудачников - [23]

Я вспомнил «юмористов» из шестого «Б». Одного из них я избил, воспользовавшись своим положением. Отомстил ребенку за свои унижения.

Ах, вот почему я страдаю столько лет!

Тогда, в школе, находясь под градом насмешек, я мог признать, что не имею призвания к профессии учителя. Я мог рассмеяться и сказать «юмористам», что мое место на заводе, а не в школе. Я остался бы добрым человеком. Но я затаил ненависть и стал злым. И когда выпал случай, я отомстил слабому, не равному себе, да еще лишив его возможности защищаться.

Вот за что я расплачиваюсь! Вот почему я стал неудачником!

…Я дрожал от волнения. Мне захотелось сказать двум пассажиркам автобуса, что они видят перед собой такого же неудачника, как тот человек о котором они говорят. Я резко повернулся, но женщины заторопились к выходу и вышли на остановке. Кто их послал мне в помощь?

Я хотел рассказать им, как я живу. Я лучше всех учился в нашей группе в институте, но моя судьба сложилась неудачно. Я хожу с деревянной палкой по округе, отыскивая пустые алюминиевые банки, чтобы отнести их в пункт приема цветных металлов. Вот чего я добился в жизни… Живу на гроши и очень одинок. Вместо близкого человека у меня только деревянная клюка. Мое жилище – заброшенный деревенский дом, сюда меня привели тяжелые неудачи. Я сам себе готовлю и стелю, стираю и штопаю. И умираю от тоски. От тоски я порой готов утопиться в местном пруду.

Я думал, что наказал обидчика, а выходит, наказал сам себя! Все потерял и ничего не приобрел.

Не повторяйте моей ошибки. Дорожите званием доброго человека – тогда и жизнь у вас будет добрая.

А у меня жизнь была злая».

Алексей Бо-кин, 1959 года рождения: «Я пострадал из-за собственной жадности, а также потому, что показал себя, как неблагодарный человек с черной, как уголь, душой. Ненавижу себя за это. Считаю, что нет оправдания моему коварству.

…В восемнадцать лет я стал самым старшим в нашей семье. Потому что папа и мама уже умерли. Папа утонул в болоте, когда я учился в восьмом классе, а четыре года спустя скончалась мама, из-за сердечного приступа. Моим брату и сестре было тогда одиннадцать и тринадцать. Я работал на лесопилке, а они учились в школе. Учились хорошо, прилежно занимались по всем предметам. Лентяями не были. И вот им сказали: «Скоро вас отправят в детский дом».

В тот день они прибежали ко мне на лесопилку, схватили за руки и стали просить, чтобы я не отдавал их в детдом. Я пошел посоветоваться с нашими соседями как с хорошими друзьями нашей семьи. Они дружили с папой и мамой, прекрасные, сердечные люди, и вот я пришел к ним и спрашиваю, как быть. Брат и сестренка до смерти боятся, что их увезут. Что можно придумать?

Они ответили: «Нужно оформить опекунство».

Я взялся за это дело и с помощью соседей стал опекуном брата и сестры. Принялся их воспитывать и вести хозяйство. Виктор Викторович и Анна Петровна, соседи, о которых я говорю, каждый день приносили еду, давали наставления. То есть они снова не оставили меня. Проверяли у ребятишек уроки. Чинили одежду. Анна Петровна брала в стирку наши вещи.

Прошла зима.

К весне я понял, что взял на себя слишком большую ответственность. Мне всего-то девятнадцать лет, и я слишком молод, чтобы быть хорошим главой семьи. Для этого нужно уметь укрощать свои желания. Нужно действовать очень разумно. Необходимо всегда помнить о главной цели – о воспитании младших и ведении хозяйства. А меня после работы тянуло в компанию, развлекаться, хотелось выпить пива, хотелось ухаживать за девушками. И я заскучал, впал в уныние.

Виктор Викторович и Анна Петровна позвали меня на совет. Для этого мы собрались в их доме. Сели за стол, отослали детей и принялись говорить.

Я полагал, что знаю их намерения. Мне казалось что сейчас меня станут критиковать упрекать или даже сильно ругать. Я думал, что мне придется отчитываться и оправдываться, но добродетельные люди распахнули свои сердца и проявили себя в самой лучшей стороны – предложили взять моих брата и сестру к себе.

«Ты хороший парень но слишком молод, и потому тебе очень трудно, – сказал Виктор Викторович. – Будет лучше, если мы возьмем твоих ребятишек в нашу семью. Пусть живут у нас. Места хватит… А ты поживи своей жизнью».

Конечно, это предложение меня развеселило, потому что мне не нравилось быть опекуном. Я был словно закован в кандалы. Я хотел свободы, мечтал куда-нибудь уехать, посетить большие города, побывать на севере, на юге, увидеть море. Мне нравилось думать о том, что я нахожусь в дороге. Например, еду в поезде и разговариваю с попутчиками, или лежу на верхней полке и читаю интересную книгу для расширения кругозора.

Ведь мне было всего девятнадцать лет.

Я стал благодарить соседей: «Спасибо! Выручили!» Сказал им, что хочу уехать подальше из наших мест, может быть, отправлюсь на север. Зачем? Набраться ума, сколотить капитал, найти хорошую девушку.

Я был не вполне уверен, что все это найду на севере, я просто слышал от людей, что за Полярным кругом хорошо платят. Вероятно, я думал, что с деньгами не пропаду. Деньги – всегда хорошо.

Сейчас, когда я уже не молод, мне известно: жизнь может сложиться и так, и этак. Жизнь – это то, что мы из нее делаем. Теперь-то я хорошо это знаю. А тогда я поддавался порывам, как все неопытные. Хотя вовсе не порыв привел меня к беде, а гнусный порок: жестокая алчность. Из-за него-то я и очутился на краю пропасти.