Сигват поцеловал влажные ресницы, виновато улыбнулся:
— Прости, я старался быть осторожней.
Она покачала головой:
— Говорят, первый раз всегда… так…
Он гладил пушистые волосы, пока она не уснула. Накрыл меховым одеялом, бесшумно оделся и вышел. Олаф сидел на ступенях крыльца. Вскинул вопросительный взгляд — Сигват сделал вид, что не заметил — молча поднялся, так же молча прошел рядом на постоялый двор.
— На рассвете уйдем, — проворчал, наконец, Сигват.
— Хорошо. Я тут сагу сложил… оставлю старосте, тот передаст с оказией для конунга.
— Опять сагу, — Сигват раздраженно дернул щекой, — Какой великий подвиг я свершил на этот раз? Может, хватит отца дурить? Все равно ведь ему, понимаешь!
— Любит он тебя, бестолочь.
Сигват не ответил. Долго молчал, глядя в стену. Потом обернулся:
— Дай хоть погляжу, что пишет.
Олаф достал пергамент, протянул спутнику.
— Домой пойдем, — сказал, наконец, Сигват. — Надоело. И если сложишь еще хоть одну сагу — придушу.
Олаф улыбнулся:
— Договорились.
