— Совсем об охране забыли, — сказал председатель. — Егор, посмотри, кто это.
Егор взял двустволку вышел. Под окном стоял лохматый — второй из искателей икон. Егор поднял ружье.
— Что надо?
— Я парламентер, — угрюмо сказал лохматый.
— Чего? — удивился Егор.
— Парламентер я. Для переговоров пришел.
— Для каких переговоров?
— Да эти меня послали. Веди к вашему главному.
Егор немного поколебался, не дать ли этому парламентеру сразу в ухо, но потом махнул стволом:
— Пошли.
В комнате курили. «Парламентер» как-то сразу определил, что главный тут председатель, и сказал, обращаясь только к нему:
— Велели передать, что если вы ихнего отдадите, то они вашего отпустят.
— Какого нашего? — не понял председатель.
— Ну этого, с мотоциклом, здорового.
Егор увидел, что под глазом у лохматого расплывается большой синяк. «Молодец, Петр Серафимович!» — подумал он.
— Неужели Петька не прорвался? — поразился председатель.
— У него мотоцикл не завелся. Я к нему подошел, а он драться… грустно сообщил лохматый.
— Мы предусмотрели этот ваш ход, — сказал пришелец. — Ни один двигатель сейчас здесь работать не может. И связи не должно быть.
— Техника, значит, передовая? — неприятным голосом осведомился председатель. Пришелец промолчал.
— Так что же вы с вашей техникой не придете и не заберете «зайцев»? — не отставал председатель.
— Неужели вы не понимаете, что мы не можем применять к вам силу? устало сказал пришелец. Он, видимо, уже понял, что ничего из его затеи не получится. Два часа дебатов ни к чему не привели. Фильм, показанный еще раз, теперь уже всем, впечатление произвел. Тихо матерились, расспрашивали пришельца о подробностях войны. Тот немногословно отвечал. Но когда он повторил свою просьбу, а председатель добавил о судьбе «зайцев» в случае выдачи их «монахам», то тихо материть стали пришельца. Не в лицо, конечно, а в сторону, но так, что понятно было, кому адресовано.
Все «зайцев» видели, все знали, что это дети, которых судьба случайно занесла в гущу военных действий. А потому и двух мнений быть не могло: дети-то здесь при чем, если отцы воюют?
— Ладно, — сказал председатель, — хватит разговоры разговаривать. По-моему, все ясно. Что нас защитили — земной поклон вам и спасибо. Но детишек на погибель мы вам не отдадим. И это наше последнее слово. Так, товарищи?
Товарищи одобрительно загудели.
— Все, закругляемся! — подвел черту председатель. — Как обмен пленными будем производить?
— Помогите добраться до машины, где меня ранило, — сказал пришелец. — Я сообщу своим о вашем решении. Планету мы будем прикрывать по-прежнему, но ваш населенный пункт будет под особым контролем.
— Это пожалуйста, — сказал председатель. — Только не пытайтесь какую-нибудь каверзу устроить. Сразу вас предупреждаю, чтобы потом неприятностей не было.
Пришелец молча кивнул и стал засовывать в плащ телекубик и ненужные теперь маску и очки. Егор протянул ему парализатор.
Петрович и Егор, по-пионерски сплетя руки в сидение, несли раненого пришельца. Тот обнимал их за плечи. Светало, и единственная улица села была видна из конца в конец. В отдалении у «Жигулей» стояли несколько фигур в черных плащах и среди них злой и растерянный Клюев.
— Может быть, это и к лучшему, — сказал вдруг пришелец, ни к кому особенно не обращаясь. — Эти дети могут со временем стать связующим звеном. Хотя многим у нас эта мысль очень не понравится…
— Ничего, — сказал Егор. — Привыкнут!
Больше они не разговаривали. Молча передали его товарищам, молча забрали Клюева и, холодно раскланявшись, разошлись. Отряд самообороны стоял поодаль, наблюдал.
Клюев возбужденно заговорил:
— Я им ничего не сказал! Письмо съесть успел, фотографии порвал. А кассету они не нашли.
— Нормально, Петр Серафимович, — улыбнулся Егор. — На память тебе останется.
Вернулись сначала все к дому председателя. Петрович вывел из кладовой сидевшего там яйцеголового.
— Вареник! — заорал тот, увидев своего компаньона. — Вареник! Бабки-то — фальшивые!
— Как? — опешил тот.
— Так! Номера одинаковые!
— Брешешь! — взревел Вареник, таща из-за пазухи толстенную пачку сотенных купюр.
Да, номера на всех банкнотах были одинаковыми. Пришельцы, видимо, не очень разбирались в валютно-финансовых делах землян. Это Егор обнаружил сразу же, вернувшись со встречи с «монахом». И злорадно сообщил потом пленному яйцеголовому. Тот уже немного пришел в себя от пережитого потрясения. А вот на Вареника сейчас посмотреть было одно удовольствие. Лицо его пошло красно-синими пятнами, он задыхался, словно получил сильнейший удар под ложечку.
— Так, — обратился к ним председатель, — даю вам десять минут. Если после этого времени вы все еще будете в пределах села — прикажу стрелять, как в диких зверей. Ясно? Марш!
Спекулянты бросились бежать по улице.
Егора дернули за рукав. Рядом стоял Денис с «зайчонком» на руках.
— Пап, — сказал он. — Все хорошо?
— Да, — ответил Егор. — Все оч-чень хорошо!
Денис заулыбался.
— Смотри, что Васька уже знает!
— В лезу родзилась елодчка! — зачирикал «зайчонок» Васька.
— Ну, молодец! — сказал подошедший председатель. — Подрастешь — в школу ходить будешь!
— Заберут их у нас! — сказал Егор.
