Чужая женщина - [37]

Почему он все еще хочет увидеть Сару? Зачем им разговаривать, о чем, все и так ясно... Она презирает его точно так же, как он презирал ее все эти дни.

Сара звонила каждый день по несколько раз, спрашивала о состоянии Бена, но Марка к телефону не звала. Анжелу, разумеется, тоже.

Анжела была здесь же, в госпитале. Приехала в ту же ночь, вернее, уже под утро, потому что добиралась на машине – в вертолете места ей не хватило.

Первое, что она сделала, так это во всеуслышание обвинила во всем Сару Джонсон. Уговоры врачей на нее не действовали, Анжела превратилась в настоящую фурию, а Марк не мог и слова вставить, тем более что сделать это было невозможно, не скомпрометировав себя.

Да нет, не в Марке дело. Свой позор он бы пережил, особенно перед Анжелой, ей полезно знать, что в мире еще остались сильные страсти с тех пор, как она развелась. Марк не хотел еще раз предавать отца. Бен Рэндалл вел свою игру, если бы не болезнь, он довел бы ее до конца, и Марк не собирался доигрывать чужими картами. У папы наверняка были свои планы и цели, вот и надо дождаться, когда все решится.

А что, собственно, решится? Анжела обольет Марка презрением, даже Саймон, пожалуй, укоризненно покачает головой, отец будет ранен в самое сердце, а Сара...

Что ж, Сара уже сейчас не хочет его видеть и знать, иначе бы давно приехала в госпиталь или поговорила бы с Марком по телефону.

– Марк, сынок...

Марк вздрогнул и очнулся. Голос отца прозвучал слабо и тихо, словно ветер прошуршал в камышах. Врачи ничего не обещали Марку. По их словам, Бен уже давно жил «взаймы».

Ах, если бы за деньги можно было купить жизнь, здоровье, счастье... Интересно, сколько поколений богачей сокрушались о том же, ловя последние вздохи своих любимых или угасая собственной персоной на смертном одре?

– Я здесь, папа. Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, чем в молодости. Тогда у меня все было впереди, в том числе и болезнь. Где моя Сара?

Анжела, слово дракон, стерегла в холле и вряд ли допустила бы Сару без боя, потому что решительно отказывалась считать ее членом семьи, но папе об этом знать необязательно.

– Она очень хотела приехать, но Анжела забрала джип, а погода испортилась, так что на легковушке не добраться, а вертолет не может даже взлететь.

– Другими словами, ты ее ко мне не подпускаешь?

Да не я же, папа! Это все Анжела, это она, а не я... Хочется кричать, как в детстве, когда эта гремучая кобра вечно подстраивала так, чтобы влетало младшим братьям, но время ушло, и теперь Марк был главой семьи. В отсутствие папы.

– Это не так, отец. Я не...

– Только не делай вид, что ты мечтаешь ее увидеть рядом с моей постелью. Марк, в чем дело?! Сестра мне сказала, что Сара несколько раз звонила. Так трудно догадаться, что я хочу ее видеть?

Обида – отец обвинял его несправедливо – и возбуждение, неуместное, резкое, жаркое, при одной только мысли, что сюда войдет Сара, коснется его руки...

– Нет. Не трудно. Я посмотрю, что можно сделать.

– Отлично. Я хочу пить.

Марк торопливо подал отцу стакан с водой, но Бен отпил всего лишь маленький глоток.

– Спасибо.

– Папа... Я тебя ненадолго оставлю, хорошо? Ты пока отдохни. Я скоро вернусь и тогда...

– Полагаю, что должен сказать тебе прямо: я умираю, Марк.

– Папа...

– Что «папа»? Нечего делать вид, что у меня обычный насморк, верно? Одного я требую – вы не должны обвинять Сару. Ни в чем!

Марк беспомощно смотрел на отца. Все слова засохли на языке, неожиданно превратившемся в кусок наждачной бумаги у него во рту. Наконец он откашлялся и с трудом пробормотал:

– Я не собираюсь ее обвинять, папа. Я думаю... я думаю, у тебя были свои причины поступать так, как ты это делал в последнее время.

– Ты понятлив, сынок. Прямо не узнаю тебя. Смотри, я ведь еще вполне могу оклематься, и тогда... Не лучше ли быть со мной более честным?

Марк не смог сдержать улыбки. Старый волк в своем репертуаре.

– Все-таки отдохни.

– Я сделаю это, и с большим удовольствием, но только после того, как ты обещаешь мне, что вы с Сарой помиритесь.

– Но, папа...

– Не надо! Я все прекрасно видел. В ту ночь, когда вы стояли у моей постели, я видел, КАК ты на нее смотрел.

Марк почувствовал, что щеки у него начинают гореть.

– Ты не любишь ее, Марк. Ты думал, я этого не замечаю, но мне все ясно. Ты считаешь, что она играет какую-то зловещую роль в моей жизни, а это вовсе не так. Я очень надеюсь, что вы с ней сможете стать друзьями.

Друзьями?! У Марка похолодело в груди, черное отчаяние навалилось на него.

– Папа...

– У нее была нелегкая жизнь, Марк. Ее муж, бывший, разумеется, был чудовищем. Я не могу рассказать тебе всего, но поверь, она была очень несчастна.

– Я понимаю.

– Сомневаюсь. Он унижал и оскорблял Сару. Он почти раздавил ее. Когда мы только познакомились, она была забитой, необщительной серой мышью. Совершенно неуверенная в себе женщина, даже не осознающая того, насколько она красива... Я рад и горд, что смог изменить ее отношение к жизни и к самой себе хоть немного. Медленно, но верно она начала доверять мне. Постепенно мы подружились, и могу сказать, что когда она узнала о моей болезни... Что ж, прости, сын, но именно Сара окружила меня теплом и заботой, которых я не дождался от своей семьи.