Чужая вина - [59]

— Это Джо Дон, — сказала менеджер. — Ничего себе, правда? Можете послушать, если хотите.

— Ага, — сказал Пират. — Хочу.

— Садитесь где вам угодно, — произнесла она, указывая на пустые столики. — Выпить не желаете? За счет заведения.

— Я не пью.

— Тогда, может, кока-колы? Или содовой?

— «Калуа» со льдом.

Менеджер, словно не веря, захлопала глазами.

— «Калуа» со льдом, так «Калуа» со льдом.

Пират сел за столик возле сцены. «Вон стакан», «Больше и больше», «Роман в подворотне»,[17] но все в ускоренном темпе, все сыграны иначе — плюс песни, которых он не слышал, обычный рок-н-ролл. На электрогитаре играла женщина, она же пела — точнее, завывала; а этот паренек с акустикой играл все лучше, распалялся все сильнее. Отличная группа. Но в скором времени внимание Пирата переключилось на соседний столик, за которым сидела единственная кроме него слушательница, девчонка не старше двадцати лет. Казалась ли она ему самой красивой женщиной, какую он только видел: вживую ли, в журналах, по телевизору? Ответ утвердительный. Все в ней было прекрасно: нежная кожа, ясные зеленые глаза, блестящие волосы, тонкие черты лица, идеальные формы.

Ой. Она поймала его назойливый взгляд. Это плохо. Он отвернулся к сцене. В этот миг музыканты сбились, барабанные палочки клацнули, скрестившись, и музыка смолкла. Гитарист — как его, Джо Дон? — сказал что-то ребятам, и все рассмеялись. Сосредоточившись на непонятной шутке, Пират, несмотря на свой безупречный слух, не услышал, как со «слепой» стороны к нему подошла та девушка.

— Элвин Дюпри?

Он вздрогнул, едва не сбросив свой бокал «Калуа» со столика.

— Да, мисс?

Она внимательно смотрела на него. Не на повязку, нет — на него самого.

— Джонни Блэнтон был моим отцом.

Неожиданно, что и говорить, но он быстро нашелся.

— Примите мои соболезнования, — сказал Пират.

Глава 20

Клэй и Нелл ехали домой от аэродрома в восточной части Бельвиля. Солнце слепило глаза. От этой невыносимой яркости у Нелл разболелась голова, чего не случалось уже много лет.

Клэй встревожено глянул на нее.

— Ты в порядке?

— Да.

Он взял ее за руку.

— Не пугай меня больше так.

— Постараюсь.

Он, кажется, готов был рассмеяться, но сдержался.

— Ты так спокойно ко всему отнеслась…

— Когда это случилось, я, прямо скажем, забеспокоилась.

Мышцы в нижней части его лица напряглись.

— Я так и не понял, почему ты ныряла одна. Кирк — опытный ныряльщик.

— Я же говорила: он не смог погрузиться. Сам на него посмотри.

— Но он все равно должен был оставаться в воде, следить за тобой.

— Почему это?

Ответа у Клэя не нашлось, но выражение лица оставалось напряженным.

— Не надо злиться на Кирка, — сказала Нелл. — Если кто-то и просчитался, так это я.

Клэй покачал головой.

— Он должен был сказать, что для него там слишком глубоко.

— А ты знаешь хоть одного мужчину, который бы это признал?

— Почему ты его защищаешь? — Клэй отпустил ее ладонь.

— Я не… — Нелл не договорила. Они что, опять затевают ссору? До чего же легко им теперь ссориться, как будто раздор стал их естественным состоянием. — Давай не будем спорить, — сказала она, в последний момент отбросив жалкий аргумент — свою головную боль.

— Я и не спорю, — сказал он. — Просто…

Клэй повернул у Нижнего города. Окна были закрыты, работал кондиционер, но Нелл все равно сразу же учуяла вонь Бернардина. Вонь была по-прежнему сильной.

— Когда же он исчезнет?! — воскликнула она, не надеясь на ответ.

— Ты о чем?

— О запахе. После наводнения.

Клэй принюхался.

— Я ничего не чувствую. — Он снова посмотрел на нее с тревогой. — Ты точно в порядке?

«Хватит спрашивать!»

— Да, в полном.

Мимо проносились многочисленные бары Ридо-стрит: «Бум-бум», «Лот 49», «Крики Мими», «Красный петух». Тягач из автомастерской Йеллера стоял на улице. Клэй не отвлекался от дороги, смотрел только вперед.

— Вы с Кирком говорили в лодке о чем-то необычном? — спросил он вдруг.

— Он упомянул об этом расширении или как там его… О том, что у них для тебя есть одна управленческая должность.

— Да, Дюк рассказывал.

— И?

— Я подумаю.

— Правда?

— Ты удивлена?

— Кирк сказал, что тебе придется уйти со службы.

— Верно.

— Ты так спокойно об этом говоришь!

Клэй пожал плечами.

Они проехали Канал-стрит. Тяжелая техника от «ДК Индастриз» работала в конце улицы, где вода прорвала первую плотину. Вокруг по-прежнему валялось множество мусора, но землю уже выровняли, за исключением отдельных холмиков; все постройки превратились в груды обломков.

— Я думала, тебя это еще интересует.

— Что?

— Работа в полиции.

Клэй не отрывал глаз от дороги.

— Я ошибалась?

— Все меняется.

— Даже важность твоей работы? Вспомни, сколько ты сделал для города.

Пальцы Клэя еще сильнее впились в руль. Обычно такие красивые, эти пальцы на мгновение показались ей грубыми, красными, почти неузнаваемыми.

— Там мне бы платили двести штук в год, — сказал он. — На начальном этапе. Это ты учла?

Сейчас Клэй зарабатывал семьдесят семь с половиной тысяч, Нелл — почти сорок, хотя начисление приостановили до открытия музея.

— Но ведь не в этом дело, правда?

— Конечно нет. Мы же лучше всех.

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

— Тогда и не говори.

Нижний город остался позади. Несколько человек проводили их типичными «послебернардиновскими» взглядами, полными укоризны. Нелл вдруг поймала себя на нелепой ненависти к тому, что ненавидеть в принципе нельзя: к стихийному бедствию, к буре, принесшей столько несчастья. Но ненавидела она не только природу, а еще и этот глупейший разговор. Нелл уже готова была обо всем забыть, «вычеркнуть слова из протокола», когда Клэй заговорил вновь: