— Отступники, — ответил настоятель, презрительно скривившись. — Эти семьи живут в нашем селе уже давно и отказываются почитать Великого Вейланда. Но ворон милостив, а потому мы не гоним заблудшие души. У них свои огороды за околицей, своя земля, но в общину они не приняты. Неприятные люди, необщительные, злые…
— А кому же они поклоняются, если не ворону? — спросил Данте.
— Кто ж их знает? — отмахнулся Сафид. — Говорю же, не общаются они ни с кем из местных.
Гостевой дом оказался светлым и просторным. Семья, живущая здесь, перебралась к родственникам, предоставив его в наше полное распоряжение. Честно говоря, лично я бы не обрадовалась, если бы у меня дома поселились чужие люди. Но в селе этом, как уже стало понятно, царили совершенно особенные нравы. В доме было чисто убрано, имелся хороший запас продуктов, вот только раздражали красноглазые фигурки воронов, растыканные повсюду. Я заняла детскую комнату, судя по обилию игрушек и яркому убранству. Шерман разместился в хозяйской спальне, а Данте — на диване в гостиной поближе к любимым книгам.
Теперь мне предстояло заботиться уже о двух мужчинах. Я приготовила ужин, и мы уютно разместились на небольшой кухне, обсуждая впечатления прошедшего дня.
— С фанатиками мне еще не приходилось сталкиваться, — заметил Данте, с подозрением рассматривая фигурку ворона, которая стояла прямо посреди стола.
Казалось, сам загадочный Вейлан следит за нами через красные глаза статуэтки. Мне было не по себе и хотелось убрать ее подальше, но как-то неудобно было перед хозяевами.
— Возможно, отступники — как раз самые нормальные люди в этом селе, — сказал Шерман. — Завтра и узнаем.
Мы еще немного поговорили, и разошлись спать. За окном совсем стемнело, да и устала я очень, все-таки прошлую ночь не удалось хорошо выспаться в трясущемся экипаже. Однако сон не шел. Безмятежное чувство покоя и уюта с наступлением ночи куда-то испарилось, уступив место непонятной тревоге. Статуэтка ворона, стоявшая на розовом детском столике, казалось, смотрела прямо на меня и ужасно раздражала. Не знаю, чем они здесь их раскрашивают, но красные глаза ворона светились в темноте. Не удержавшись, встала и накинула на статуэтку шаль, которой укрывалась в прохладные ночи. А сон не желал приходить…
Подошла к окну, отдернула шторы и посмотрела на ночное село. Тишину нарушал лишь стрекот сверчков и звуки домашнего скота. Луна была скрыта облаками, и я могла разглядеть лишь темные силуэты домов. Я всматривалась в темноту, и у меня мурашки бежали по коже. Стебли вьюнка казались щупальцами неведомого громадного монстра, который стремился поглотить все вокруг, добраться до каждого человека… Вот воображение разыгралось!
Торопливо задернула шторы, словно так могла надежно скрыться от ночных страхов. Закутавшись в ту самую шаль, которую набрасывала на ненавистную статуэтку, вышла из комнаты. В гостиной горел магический светильник. Так и знала, что он тоже все еще не спит…
Почти бесшумно приблизилась, но Данте произнес, не оборачиваясь ко мне:
— Хорошо, что ты пришла, Амари… Не спится?
Доринг сидел на диване, закутавшись в плед, и изучал один из своих бесчисленных справочников по целительству. Я села рядом, заглядывая на страницу, где описывались разновидности кожных болезней. Мужчина притянул меня к себе, обнял за плечи, укрывая пледом.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, опаляя щеку дыханием.
А я уже забыла обо всех своих глупых страхах. Теперь, когда Данте был так близко, меня уже ничего не беспокоило…
— Не могу заснуть, — прошептала, уютно устроившись на мужском плече. — Не могу…
А сон уже обволакивал, утаскивал в неведомые глубины… Я падала, и сквозь дрему слышала тихий смешок.
— Доброй ночи, феечка…
Его голос ласкал меня, убаюкивал, забирал все неприятное… А, может быть, это были его губы, что так нежно прикасались к моей щеке… Нет, я хочу не так… Пожалуйста, прикоснись к моим губам, прошу… Я так мечтала об этом! Нежный, сладкий поцелуй — его губы на моих губах. Так прекрасно, так правильно, словно ради этого я и жила…
Проснулась резко от слепящих лучей восходящего солнца. Данте спал рядом, откинувшись на спинку дивана, и целовать меня, ясное дело не пытался. Значит, приснилось… Удивительно, но сидя на этом старом диване в обнимку с дорингом я выспалась гораздо лучше, чем в удобной постели. Засмотрелась на спящего мужчину… Не удержавшись, обрисовала кончиком пальца контур его губ. Почти не прикасаясь… И сбежала на кухню, пока Данте не проснулся и не застал меня за этим странным занятием. Нужно было приготовить мужчинам завтрак, ведь сегодня нас ждал очень насыщенный день.
Сафид пришел часа через два. Он сказал, что сегодня жители села не разошлись, как обычно, работать в полях и огородах, а остались дома, чтобы целители могли их осмотреть. Начать было решено с самого настоятеля. Сафид послушно сел на диван, снял рубашку. Странные отметины покрывали только руки. Больной еще раз повторил, они не болели и вообще никак не беспокоили, и больше симптомов болезни не наблюдалось.
— С магической точки зрения ничего необычного не чувствую, — сообщил Шерман.
