Чужая среди своих - [45]

— Тебе ведь не до меня было, — выдавила, избегая смотреть на Воина. Тут же некстати вспомнилось, что вообще-то он неплохо распознает ложь. А я ему вру самым бессовестным образом.

Но странное дело, Диор предпочел мне поверить. И это лишь усугубляло муки совести.

Воин сократил расстояние между нами, так что теперь мы стояли практически вплотную. Мое сердце тут же забилось сильнее, и я с удивлением услышала, что и с Диором происходит то же самое. Его голос звучал чуть хрипло, когда он отвел с шеи волосы и слегка склонил голову набок.

— Пей.

— Диор…

У меня перехватило дыхание и в то же время тело так бурно отреагировало на саму возможность снова ощутить вкус его крови, что я даже испугалось. Несмотря на то, что не была голодна, в горле моментально пересохло, а все внутри заныло от желания. Зачесались десны, выпуская наружу клыки.

— Ты уверен? — глухо спросила, хотя руки уже жадно тянулись к нему, обхватывая его плечи.

Воин стиснул зубы, избегая смотреть на меня, и процедил:

— Сейчас мне больше нечего тебе предложить. А допустить, чтобы ты нападала на местных, я не могу.

Я снова испытала чувство вины из-за того, что приходится его обманывать. Но Диору лучше не знать о том, что я бы лучше мучилась от жажды, чем сделала то, в чем он меня заподозрил.

Руки между тем будто жили своей жизнью, продвигаясь к его шее и чуть сильнее отводя голову Воина. Я тяжело задышала, приблизив губы к его коже, от запаха которой все во мне трепетало. Мягко и осторожно погрузила клыки в плоть Диора. Тут же показалось, что улетела куда-то. Жидкость, хлынувшая в рот, показалась еще вкуснее, чем в первый раз, когда ее пробовала. И я не знала, с чем это связано. Гнала от себя мысли о том, что это может быть из-за усилившегося притяжения между нами. Смаковала кровь Диора, как изысканное вино, с трудом подавляя рвущиеся наружу стоны. Тело сотрясалось от переполнявших его волшебных ощущений.

Как жаль, что Диор не может почувствовать то же самое! Последняя мысль отозвалась в голове тревожным звоночком. А что он испытывает сейчас? Насколько ему больно и неприятно?

Помня о том, какой отпор оказал мне его разум в прошлый раз, когда попыталась в него проникнуть, действовала осторожно. Лишь слегка коснулась и с удивлением поняла, что в этот раз он не в силах оказать сопротивление. Или это из-за того, что я сейчас пью его кровь? Это каким-то образом связывает нас и на подсознательном уровне? С удивлением поняла, что Диору не так уж неприятно. Да, где-то на задворках сознания Воина билась мысль, что это неправильно и отвратительно. Но от моих прикосновений он ощущал и нечто иное. Томительное и сладостное.

Я еще теснее прижалась к нему, желая раствориться без остатка в этом мужчине, словно ближе него у меня никого не было. Ощутила, как руки Воина тоже обхватывают, он даже слегка застонал. Я позволила себе на несколько секунд расслабиться и ни о чем не думать, упиваясь волнующими ощущениями. В голову снова полезли картинки его жизни и я с каким-то глубинным трепетом ухватилась за одну.

Первое серьезное испытание, которому Диора подвергли в братстве.

Ему тогда исполнилось двенадцать. Видела худощавого, но ловкого и жилистого мальчишку, чем-то напоминающего молодого волка. Каждое движение выдавало уверенность и внутреннюю силу. Он стоял посреди клетки, один на один с двумя оборотнями, принявшими боевую трансформацию. Диору предстояло победить их с помощью ножа и собственной смекалки.

Поглубже проникнув в мысли мальчика, я с ужасом поняла, что столпившиеся вокруг клетки члены братства не собирались приходить ему на помощь, если не справится сам. Один из их законов гласил: слабости нет места среди Воинов Светлого бога. Если ты не в состоянии справиться сам с тем, что тебе, как они считали, по силам, то предпочтут видеть тебя мертвым. Даже несмотря на затраченные усилия на подготовку. Лучше мертвый Воин, чем слабак, который сломается при первой же опасности или выдаст врагу секреты братства при малейшей угрозе для жизни.

Они воспитывали в своих братьях отсутствие страха перед смертью. Готовность достойно принять поражение, не проронив ни одной мольбы о пощаде. Но Диор сдаваться не собирался.

Он медленно кружил вокруг своей оси, цепко наблюдая за двумя противниками, которые так же пристально изучали его. Когда один из них кинулся на мальчика, я дернулась, будто находилась сейчас прямо там, в этой чудовищной клетке. Но Диора уже не было на том месте, куда с оглушительным воем прыгнул огромный волк. Мальчик повис на прутьях, каким-то чудом удерживаясь на них одной рукой. А затем перемахнул через волка, попутно вонзив нож ему в бок, и ловко уклонился от другого кинувшегося на него противника.

Все то время, пока длился поединок, я даже дышать боялась, хоть и понимала, что Диор наверняка победил, раз сейчас стоит здесь рядом со мной. Но это казалось слишком ужасным.

Оборотни несколько раз зацепили его. Особенно жуткую рану оставили на лице, и теперь я знала, откуда у него этот шрам почти через всю щеку. Но он справился. Диор прошел свое первое испытание. Его, дрожащего и окровавленного, выпустили из клетки, где остались лежать две неподвижные туши.