Чужая шкура - [94]
Правой рукой он роется в карманах, извлекает носовой платок с вышитым вензелем, пачку эвкалиптовых сигарет и связку ключей, в которой запутались мои усы, сложенные вдвое.
— У меня таблетка под диван закатилась, я полез, вот и нашел…
Я мысленно извинился перед котом, дремлющим под батареей. Он не съел усы, только поиграл с ними. Пальцем разглаживаю накладку и отныне вижу в ней пережиток прошлого. Теперь все возможно, никаких препятствий больше нет. Фредерик может снова появиться на люди и получить назад кредитку. Но так, как раньше, уже не будет никогда. Я не стану вести двойную жизнь, не стану разрываться пополам, если Карин поселится в Париже. Нынче ночью я понял, что ради нее и вместе с ней сумею жить так, как она заставила меня придумать. Отгорожусь ото всех, попробую писать и хранить абсолютное инкогнито. Подарю Ришару будущее, которого он заслуживает. Но для этого надо убить Фредерика.
— Как — убить? Совсем? — испугался Лили.
Нездоровый цвет лица, всклокоченные волосы, вставная челюсть, до сих пор лежащая на столике, ортопедический пояс под расстегнутой рубашкой — вот такой жалкой развалиной он предстал передо мной сегодня впервые, это волнует меня куда больше, чем его беспокойство за меня.
— Ты собирался тут ночевать? — Я вдруг сообразил, что он приехал отмечать день рождения с целым чемоданом лекарств.
— Фредерик, они увезли мою жену.
Сажусь напротив. Пипетка уже в третий раз ныряет в пузырек, капли снова падают в стакан.
— Все кончено. Я не хотел приставать к тебе с этим, но она уже две недели лежала практически неподвижно. Они говорят, ей недолго осталось. И с ней надо каждый день заниматься, водные процедуры, там, массаж… Они положили ее в больницу. Велели вещи привезти. Все, чем она дорожила… Сказали, что ей у них хорошо. И она так говорит. Я могу приходить в любое время… Она уж не вернется домой.
Склонив голову, он беззвучно плачет и опускает пипетку в пустой пузырек, а потом выжимает из нее над стаканом один воздух.
— Не могу я спать рядом с инвалидным креслом и знать, что оно больше никогда не прожужжит, как раньше — «бззз, бззз, бэнг», никогда… это выше моих сил. И потом, жили-то мы на ее пенсию, один я наш дом не потяну. Думал поехать на ночь в гостиницу… А потом… свалился, как мешок. Я же один все полтора литра выдул. Да еще в «сухой» день.
— Считай, что ты у себя дома, Лили.
— Знаешь, мы любили друг друга, правда, даже когда она заболела этим склерозом. Говорили, что вместе как-нибудь выберемся. Победим эту гадость. Она всегда знала, что у меня интрижки на стороне… Все понимала. В последнее время я даже притворялся, что у меня кто-то есть. Лишь бы ей казалось, что жизнь вокруг нее не изменилась, что все идет по-старому. А теперь как мне жить? Ради кого? Малыш Гийом за неделю стал звездой по твоей милости, так он уж и не звонит. Ты… Ты начнешь новую жизнь с этой девочкой. И хорошо. А мне крышка. И так оно лучше.
Я кладу руку на его дрожащие пальцы. Он любил Доминик, он создал Ришара Глена и дал ему Карин. Я готов сделать невозможное, чтобы привести его в чувство. И сделаю.
— Ты должен помочь мне умереть, Лили.
— Да ну тебя, — буркнул он, пожимая плечами.
— Ты ведь раньше писал детективы… Придумай, как мне исчезнуть.
Я протянул ему усы. Он их взял, повертел в руке и ненадолго задумался. Идей у него хоть отбавляй, выдает одну и тут же бракует: убийство без единого подозреваемого, исчезновение трупа, афера со страховкой, похищение и отказ от выкупа, временная остановка сердца в результате инъекции производного от кураре — и вот я уже в гробу. По-моему, он подзабыл, с чего мы начали. Я придержал полет его фантазий, и мы наконец выбрали самую медленную смерть — забвение. Рецепт прост: никого не критикую, только хвалю, выхожу из состава жюри «Интер-алье» по состоянию здоровья, прекращаю писать для газеты, скатываюсь по наклонной плоскости все ниже и ниже, и вот уже люди поворачиваются ко мне спиной, и мое имя исчезает из адресов рассылок. Уже не первый год отдел по работе с персоналом донимает меня тем, что я не отгулял положенные мне отпуска. В общей сложности, у меня накопилось месяца четыре. Если я уйду на все это время в отпуск, тот, кто временно меня заменит, успеет закрепиться на этом месте навсегда. А по возвращении мне позволят писать любые рецензии для приложения, лишь бы не выплачивать мне два миллиона в качестве выходного пособия, и даже если я ничего писать не буду, они и за это будут платить. И Ришар Глен сможет жить, где пожелает, за счет призрака со стабильным жалованьем.
— А я принял перфедрин? — встревожился Лили, перебирая разложенные по цвету на столе упаковки таблеток.
Это означает, что ему лучше. Я бы даже сказал, что мысль о скором расставании со мной повлияла на него благотворно.
— Ты уверен, что не будешь скучать? Вот по этому всему… по этой жизни…
Я посмотрел ему прямо в глаза:
— Ты же читал письмо. Скажи честно, она смогла бы перенести на Фредерика свои чувства к Ришару?
Он выдержал мой взгляд. И покачал головой.
— А вдруг она узнает, что ты Фредерик?
— Тем больше причин им не быть.
Лили соглашается со всей серьезностью. Он-то лучше других понимает, чего стоят все эти издатели, продюсеры и рестораторы, как быстро заканчивается этот спуск под гору. Залпом выпил капли, скривился и стал изучать кухню с никому не нужными кастрюлями и сковородками.
Первосортный психологический, любовный и мистический роман, с хорошим чувством юмора балансирующий на грани реальности, основанный как на исторических фактах, так и на материалах исследований паранормальных явлений… История рядового налогового инспектора, попавшего в изрядную передрягу, с явным участием темных — или светлых? — сил. При банальной проверке владельцев замка, подозреваемых в махинациях с налогами, силою обстоятельств далеко не героический герой оказывается втянут в историю любви шестисотлетней давности, которая через Мир желаний и иллюзий уводит его то ли в далекое прошлое, то ли в глубины собственного подсознания? — как всегда у ван Ковеларта, захватывающая интрига гарантирована вплоть до самой последней страницы, а кроме того: масса полезнейшей информации по вопросам борьбы как с демонами «внешними», так и с внутренними «тараканами».* Перевод с французского Ирины Волевич книги «Didier van Cauwelaert.
Дидье ван Ковеларт (р. 1960) — один из самых читаемых в мире современных французских писателей (известный в России как «ван Ковелер»), лауреат множества литературных премий, в том числе Гонкуровской, а также драматург, сценарист и режиссер. Его романы экранизируются, переводятся на двадцать с лишним языков, и с каждой новой книгой армия его поклонников по всему миру неизменно растет.«Погрузиться в роман этого автора — редкое удовольствие. Тонкий знаток жизни, он с легкостью превращает повседневность в волшебную сказку».
Однажды писатель Куинси покупает на букинистическом развале свой дебютный роман, написанный много лет назад. Он открывает книгу и видит там посвящение — Полине и Максу. И Куинси замирает: эти двое были целой эпохой в его судьбе, по сути, они были его жизнью. Сколько же лет утекло. Он только-только издал свою первую книгу. Полина была студенткой. А Макс… Макс сидел за решеткой — в тюрьме, где Куинси и предложили провести первые в его жизни литературные чтения и куда так желала проникнуть Полина. В тот день их судьба была решена — они стали продолжением друг друга.
Необычная история, рассказанная в романе Дидье ван Ковеларта, посвящена судьбе «ребенка из пробирки». Франсуа, бизнесмен с железной хваткой, ворочающий миллиардами, но всегда остающийся в тени, под влиянием случайного стечения обстоятельств решает выступить в роли донора и помочь Симону, скромному продавцу игрушек из провинциального универмага, и его жене Адриенне стать родителями. Он не предвидит, как далеко заведет их всех эта минутная прихоть…Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 г.) — один из крупнейших французских писателей современности.
Внимание! Это Обязательные восьмичасовые новости! Всем совершеннолетним гражданам настроиться на государственную информационную программу! Исчез знаменитый ученый, член Академии наук профессор Леонард Пиктон. Создатель мозговых чипов и первооткрыватель недифференцированной антиматерии вышел сегодня на прогулку и не вернулся домой. Рассматриваются все версии: амнезия, несчастный случай, похищение…»Томасу Дримму еще нет тринадцати, так что он может отвернуться от телеэкрана – штраф ему не грозит. К тому же мальчишка прекрасно знает, где искать профессора Пиктона, ведь он и есть невольный виновник его исчезновения.
Планету охватила загадочная эпидемия: растения начали распространять вирус, опасный только для людей. Угрозу может таить и тенистая липа во дворе, и букет цветов, и помидор в салате… Армия спешно уничтожает леса, всем в обязательном порядке делают прививки – но от болезни не спасут ни вакцины, ни огнеметы, и знает об этом только один обычный подросток по имени Томас Дримм. Почти обычный.Томас однажды уже предотвратил конец света – и тут же невольно обрек человечество на новую опасность, оказавшись в центре чужих интриг.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
Рассказы Дино Буццати.Они связаны не столько сюжетно, сколько концептуально.Их сравнивают с творениями Борхеса и Кортасара. Кафки, Эдгара По и Амброза Бирса.Они балансируют на грани магического и мистического реализма, притчи, литературной сказки и даже интеллектуальной фантастики.Стиль этих жемчужин «малой прозы» скуп, лаконичен и, казалось бы, равнодушен, но именно благодаря этому приему Буццати удастся подчеркнуть необычность сюжетов и вызвать у читателя мощный — зачастую на грани шока — эмоциональный отклик.
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
«Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь» — одно из ранних произведений Артура Хейли. Роман написан в соавторстве с Джоном Кэслом и посвящен тяжелой работе пилотов, во время которой нередко возникают экстремальные, полные драматизма ситуации.
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.