Чужая семья. Мачеха - [37]

С такими мыслями, я собрался и ушел на работу, не став будить спящую Еву. Мне нравилось смотреть на ее безмятежное лицо, Ева выглядела такой милой, когда подложив ладошку под щеку, свернувшись калачиком спала на огромной родительской постели. Моя маленькая принцесса. Теперь уже целиком и полностью моя.

В офисе пока никто не знал о смерти отца и поэтому работали все слаженно и не отвлекаясь, как и обычно. В обед я наведался в больницу вместе с охраной и деньгами. Все оказалось проще, чем я думал. Начальство клиники, получив деньги сразу забыли о том чьим решением было отправить отца в столицу. Тяжелей оказалось с лечащим, мужик попался упертый и только когда главврач пригрозил ему переводом в какую-то глубинку согласился взять вину на себя. Не понимаю, какая ему разница? Все равно он не понесет никакой ответственности за произошедшее. Так, зачем упираться? Неужто ему Ева запомнилась и он не хотел быть в ее глазах виновником трагедии? Напрасно, если так, то ему действительно придется в скором времени паковать чемоданы.

Позже вернувшись в офис я кое-как успокоил свою некстати разбушевавшуюся ревность и продолжил работу. Ева сегодня, по словам приставленному к дому охраннику, на улицу не выходила, мне она не звонила, а сам я пока не решился ей позвонить. Сейчас, следуя своей лжи, я должен быть подавлен сообщением о смерти отца, а также просто обязан трясти за грудки лечащего врача отца. Звонить Еве и не упоминать случившееся будет крайне подозрительно. А я итак подорвал доверие Евы своими признаниями и насильным возвращением.

— Алексей Александрович, на первой линии немцы, Вы будете с ними говорить? — отвлекая меня от мыслей, раздался голос секретарши в переговорнике.

— И как ты себе это представляешь, Дина? Их главный по-английски не говорит, а я не слова не понимаю на немецком. Мы что будем общаться по средствам гортанных звуков? — разозлился я на глупую девку.

— А по-русски?

— А по-русски даже ты не понимаешь, не то, что немцы. Дина, ты ведь так и не наняла мне переводчика, наверняка, просто о нем забыла, да? — с тихим бешенством поинтересовался я.

— Алексей Александрович, я не думала, что они так быстро захотят провести повторные переговоры…

— Я тебя нанимал, чтобы ты думала или чтобы выполняла мои приказы?

— Тогда, мне отложить переговоры? — пролепетала она.

— Будь так любезна! — рявкнул я в ответ и отключил связь.

Пора менять секретаршу! Эта рафинированная дура меня уже порядком достала. Она непонятлива, неусидчива и как апофеоз — печатает одним наманикюренным пальцем. К тому же, метит ко мне в любовницы с первого дня своего появления в конторе. Я, конечно, хочу поддерживать деловые связи с ее дядей, но не настолько в нем нуждаюсь, чтобы и дальше терпеть эту глупую курицу.

Зато накрутила она меня не слабо. Пожалуй, сейчас я вполне смогу выйти за человека потерявшего близкого. Жаль, выпить нельзя, исключительно для правдоподобности, но я ведь обещал Еве и из-за смерти отца это обещание нарушать точно не собираюсь.

Мельком глянул на часы, семь вечера. Могу ехать домой. Пора поговорить с Евой и начать пожинать плоды, что успел посеять.

Ева.

Он все-таки нашел меня и вернул. Уже на утро, я поняла, что весь этот мой побег от начала и до конца был глупой затеей, Чего я пыталась этим добиться? Куда бы я пошла, не верни меня Алексей? Ведь это верх глупости рассчитывать на что-то не имея средств и связей, я бы сама вскоре приехала назад, но Леша меня опередил. Он вел себя странно, как-то непривычно тихо и смиренно, этим и подкупил. Я не ушла, осталась.

Весь следующий день просидела дома, обдумывая случившееся. Порывалась пойти в больницу к мужу, но ближе к обеду почувствовала, что заболела. Еще бы не заболеть, в вагоне, где я ехала дуло со всех щелей. Поход в больницу пришлось отложить. Выпив жаропонижающее и закутавшись в одеяло я ожидала приходя пасынка.

Леша вернулся после семи. Он долго бродил по квартире не решаясь зайти ко мне в спальню, а у меня не было сил выйти к нему. Температура, благодаря лекарствам, наконец, спала, но во всем теле у меня разлилась такая слабость, что даже переодеть пижаму, которая пропиталась моим потом, не было сил. Я просто лежала и чувствовала, как ломает кости.

— Ева, ты не спишь? — Леша все-таки зашел в комнату.

На его слова, я вместо ответа, который рвался с губ, протяжно закашляла. Леша подскочил к кровати, включил ночник и охнул откинув одеяло. Представляю, какую картину я собой являла и какой аромат от меня исходил. Мало того, что у меня отекло лицо, покраснели слезящиеся глаза, распух нос и пересохли губы, а волосы превратились в колтун, легкая, льняная, пижама облепила мокрое от пота тело — я постоянно кривилась от боли во всем теле.

— Что случилось? — осматривая меня всю целиком и пробегая руками по моему лицу, особенно уделяя внимание лбу, обеспокоенно спросил пасынок.

— Заболела. Вчера, видимо, простыла в поезде — прохрипела я кое-как, голос сел до шепота.

— Дурочка! Вот, куда ты вчера рвалась?!

Почти кричал на меня испуганный Лешка, беря на руки. Я не сопротивлялась тем более, что чисто физически не могла оказать никакого сопротивления. Пасынок отнес меня в ванную, набрал теплой воды и окончательно обнаглев, раздел. Точнее, просто сорвал пижамные штаны и футболку, предварительно усадив на бортик.