Чужая. Road Action - [4]
Машина едет по Словакии, пацаны смотрят с интересом, веселы.
ШУСТРЫЙ: Не, пацаны, если дальше дорога такая же хорошая, то, я скажу, здесь можно ездить…
МАЛЫШ: Дальше – только лучше… До самого океана…
СОПЛЯ (рассматривая в окошко): А мне пейзаж нравится…
МАЛЫШ: Да, получше стало, хотя они и тогда не бедствовали.
СОПЛЯ (пытается шутить наравне со всеми): Когда это «тогда»? В войну, что ли?
МАЛЫШ: Я здесь был, два года назад, еще с Монголом.
ШУСТРЫЙ: С Монголом? Ни хуя себе, я и не знал, что ты у него работал.
МАЛЫШ (смотрит косо на Шустрого): Значит, не надо было тебе знать. Теперь знаешь, и хорошо.
ШУСТРЫЙ (выдержав паузу): Ты потому такой скрытный, что не по понятиям бизнесом занимались? Блядей возили? В Прагу, на заработки…
МАЛЫШ: Фильтруй базар, ты. Да, блядей пасли… Тогда можно было. Понятия другие были. Монгол и с карманников получал.
СОПЛЯ (изумленно): С воров?
МАЛЫШ: Да. Время было такое…
ГИРЯ: А где теперь Монгол?
МАЛЫШ: Да там, где и все. На кладбище. Хоть в закрытом гробу хоронили, но могила есть. У остальных не так. Мы тогда здесь много народу оставили, и дома тоже многих потеряли. Всю верхушку. (Меняя тон на приказной.): Так! Сделали добрые лица… Веселимся, блядь. Гиря, анекдот рассказывай…
Полицейский из дорожной полиции машет жезлом – указывает на обочину дороги, машина тормозит.
Минутой позже. Полицаи проверяют документы, обыскивают машину.
ГИРЯ: …И тут доктор говорит: «А почему ж ты ее не ебешь?» А больной: «Ты гонишь, доктор, мы ж с ней хаваем».
Смех.
Полицай с презрительной миной возвращает паспорта.
Едут дальше, Малыш рассказывает историю.
МАЛЫШ: Короче, проститутки на той хате спали по трое в кроватях, в две смены, девять телок… За ними Барбос присматривал. Не пацан, мусор бывший, спецназовец.
Пацанам вроде как не по понятиям было с телками жить, а ему это дело нравилось. В виде наказания – ебал их в жопу. Один раз пацаны тему просекли и посоветовали Барбосу намазать гандон змеиным ядом, чтоб больнее было.
Пацаны ржут.
СОПЛЯ: И шо?
МАЛЫШ: Тот намазал. Гандон разъело, и Барбос носился по хате со стоячим хуем, верещал от боли, шо кабан.
Все смеются.
ШУСТРЫЙ: Так как потом, пропал интерес в жопу ебать?
МАЛЫШ: Хуй его знает. Его грохнули через две недели.
МАЛЫШ: Ладно. Расскажу еще одну историю.
(Визуализация рассказа.): Надо было перевезти через границу деньги. Монгол поделил общак, когда понял, что не перевезти все сразу. Пять тысяч повез я. Монгол сказал в жопу засунуть, на торпеду… Тогда сильно русских на границе шмонали, из Чехии оружие возили, патроны люгеровские, и на 7,65 – там свободно продавались, если есть чех с разрешением на оружие. У нас не достать было, а оружие под них еще с войны оставалось. Деньги забрали бы, больше штуки нельзя было везти. Я, лох, взял пленку от пиццы, завернул, и в поезде, в туалете, стал заталкивать.
ШУСТРЫЙ (заинтересованно): Затусовал?
МАЛЫШ (устало): Нет. Я ж не сидел, не умею крутить торпеды, да и здоровая была слишком. А главное, пицца перченая была, так что я чуть не охуел…
Все смеются, и Малыш с ними.
ГИРЯ: Но провез?
МАЛЫШ: Провез. Спрятал в ботинки, под стельки, на границе побрезговали рыться… Монголу рассказал – тот смеялся.
ШУСТРЫЙ: Что Монгол сказал?
МАЛЫШ: Сказал, что надо разрабатывать очко, в жизни пригодится. (Все смеются.): Он мне сказал, а я тебе говорю, на всякий случай.
Смех.
Городская суета. В отдалении – Малыш говорит по телефону-автомату в Праге. Коротко разговаривает, затем возвращается к стоящей рядом машине.
ГИРЯ: Не, пацаны, жить тут хорошо, но народ странный… Какие-то они все тут дезики.
СОПЛЯ: Кто?
ГИРЯ: Дистрофики. С патлами, с серьгами.
ШУСТРЫЙ: И телки страшные. Недаром наши твари сюда работать ездят.
МАЛЫШ: Есть и хорошие. Только они с русскими не ебутся. Брезгуют.
ШУСТРЫЙ: Ни хуя себе?! Как это – брезгуют?
МАЛЫШ: А вот так. Тут на телку, что с русскими крутится, – смотрят, как у нас на звериную подстилку или на тех, что с неграми ебутся…
СОПЛЯ: Бля, охуели они тут, давно пизды не получали.
МАЛЫШ: Русских они боятся. Разницы не делают, русские – украинцы, все русские. Как в Москве чеченов боятся – это мы напугали, с Монголом. Они вначале борзые были, как барыги с базара, – а потом уже и на стрелки приходить боялись, если знали, что с нами будет стрелка.
Кафе. Пацаны сидят за столом, что-то заказывают, официант уходит с заказом. Люди за соседними столиками, уловив русскую речь, рассчитываются и уходят или пересаживаются. Через несколько минут в кафе вокруг столика с пацанами образовывается санитарный кордон из свободных столов.
МАЛЫШ: Ну что, все поняли?
ГИРЯ: Да. Пидоры они тут все.
СОПЛЯ: Хорошо вы их напугали. До сих пор ссутся.
МАЛЫШ: Ну, ссутся не ссутся, а нам отсюда сваливать пришлось… Хотя, другие работают. Попугивают официантов.
ШУСТРЫЙ: Почему официантов?
МАЛЫШ: Потому что они наглые вначале, а потом, как на него наедешь, готовы на четыре кости упасть. Как барыги или официанты.
ШУСТРЫЙ: Шныри. (Он откровенно рассматривает красивую блондинку в конце зала. Та отводит взгляд.):
МАЛЫШ: Глухой номер. У них телки ведутся на красавцев таких… Ну… Знаете, с патлами, танцоров всяких. Как в порнухе – надрочит хуй, и снимается.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Нестеренко наделен одновременно удивительной, трагичной остротой восприятия, и при этом саркастическим, а порой – злобно-саркастическим взглядом на вещи. В этой книге представлены его рассказы и киносценарий «Огненное погребение».СодержаниеСценарийОгненное погребениеРассказыПервый погромКвентину с любовьюНаследствоПравильный подходОдни жидыХрамовая стражаИммунитетЗапакованныйНелюдиThe BluesТатьянин деньФраерюгаСвятая ЛенаЖизненная историяЛица соседей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пушкин, конечно, — это наше всё. И Тарковский с Трифоновым. Но есть еще и байкеры, и маргиналы, и хиппи: кроме культуры мейнстрима существует альтернативная культура (и культуры) и связанные с ней, искусство, образ жизни, мировоззрение и т. д. И чем дальше развивается общество, тем больше появляется новых явлений культуры, которые не укладываются в жесткое ложе мейнстрима. Может быть, еще немного, и альтернативная культура станет основной. Пока этого еще не произошло, можно попытаться собрать, сложить, составить словарь и путеводитель по «другой» культуре в том виде, в котором она существует, начиная с 1980-х годов и по сию пору на пространстве, однажды ставшим «постсоветским».
Иван Габай (род. в 1943 г.) — молодой словацкий прозаик. Герои его произведений — жители южнословацких деревень. Автор рассказывает об их нелегком труде, суровых и радостных буднях, о соперничестве старого и нового в сознании и быте. Рассказы писателя отличаются глубокой поэтичностью и сочным народным юмором.
Героиня романа – женщина, рожденная в 1977 году от брака советской гражданки и кубинца. Брак распадается. Небольшая семья, состоящая из женщин разного возраста, проживает в ленинградской коммунальной квартире с ее особенностями быта. Описан переход от коммунистического строя к капиталистическому в микросоциуме. Герои борются за выживание после распада Советского Союза, а также за право проживать на отдельной жилплощади в период приватизации жилья. Старшие члены семьи погибают. Действие разворачивается как чередование воспоминаний и дневниковых записей текущего времени.
Герой романа, как это часто бывает в антиутопиях, больше не может служить винтиком тоталитарной машины и бросает ей вызов. Триггером для метаморфозы его характера становится коллекция старых писем, которую он случайно спасает. Письма подлинные.
Четвертая книга монументального автобиографического цикла Карла Уве Кнаусгора «Моя борьба» рассказывает о юности главного героя и начале его писательского пути. Карлу Уве восемнадцать, он только что окончил гимназию, но получать высшее образование не намерен. Он хочет писать. В голове клубится множество замыслов, они так и рвутся на бумагу. Но, чтобы посвятить себя этому занятию, нужны деньги и свободное время. Он устраивается школьным учителем в маленькую рыбацкую деревню на севере Норвегии. Работа не очень ему нравится, деревенская атмосфера — еще меньше.
В книге описываются события жизни одинокой, престарелой Изольды Матвеевны, живущей в большом городе на пятом этаже этаже многоквартирного дома в наше время. Изольда Матвеевна, по мнению соседей, участкового полицейского и батюшки, «немного того» – совершает нелепые и откровенно хулиганские поступки, разводит в квартире кошек, вредничает и капризничает. Но внезапно читателю открывается, что сердце у нее розовое, как у рисованных котят на дурацких детских открытках. Нет, не красное – розовое. Она подружилась с пятилетним мальчиком, у которого умерла мать.
Папа с мамой ушли в кино, оставив семилетнего Поля одного в квартире. А в это время по соседству разгорелась ссора…