Чужая постель – 2 - [18]

Шрифт
Интервал

— Почему скрыла, что он старый пень?

— Какое это имеет отношение? Тем более, восточные мужчины славятся отменным здоровьем и долголетием. Или, может, забыла, какой у него доход? Миллиарды в год! Тебе такое не снилось. Будешь, как сыр в масле! Да, какое там масло, не жизнь, а сказка «Тысяча и одна ночь».

— Да у него три жены! Я думала, буду единственной!

— Дурочка, даже у русского никогда не будешь «единственной», с кучей его любовниц! Помни, мужчину всегда нужно завоёвывать! Все жёны шейха — дочери знатных, богатых и уважаемых людей. У каждой есть свой собственный дом, с прислугой и всеми мыслимыми удобствами, это будет и у тебя!

— Как же он ублажает всех? Групповые оргии, что ли?

— Только тебе могло такое на ум прийти. Живёт то в одном, то в другом доме. Строго в определённое время и по установленному графику, чтобы ни одну не обидеть и не вызвать чувство ревности.

— Снова лжёшь?

— Нет, но ты должна стать любимой женой. Пока ты самая молодая из всех. А молодость — это беспроигрышный козырь, если им умело пользоваться.

— Буду очень стараться! Чтобы жить потом, как королева!

— Да не потом, а сейчас надо жить и наслаждаться. Господи, где мои восемнадцать лет? Всё коту под хвост, вся жизнь кувырком!

Шейх был очарован и покорен этой русской красавицей с русыми волосами, спускающимися ниже ягодиц, нежной упругой белой молодой кожей и голубыми глазами. Она прекрасно танцевала танец живота, не уступая другим жёнам, при этом кокетливо опускала в сторону глаза и смущалась от его открытых и призывных взглядов.

— Это девушка скромна и так невинна, — говорил он матери, — я готов на ней жениться хоть завтра. Но на приготовления к свадьбе уйдёт не один месяц.

Мать только кивала головой и молчала.

С каждым днём шли приготовления к свадьбе. Текст приглашения, гравировали на золотых пластинах. Платья шили из самых дорогих тканей и украшали драгоценными камнями. Ирка уже начала переживать, что ввязалась в эту авантюру. Она стала бояться позора и скандала, если узнается, что дочь далеко не девственница. Но пути к отступлению назад не было. Женщина предложила дочери соблазнить Маарифа задолго до свадьбы, пока ещё держались швы. Но мусульманин, оставался верен себе и исламу, и ждал дня свадьбы, чтобы прикоснуться к невесте.

И вот наступил долгожданный день, как для Ирины Владимировны, так и для Арины. Несколько тысяч приглашённых в отель гостей угощали сладостями, и развлекали небольшим концертом с участием звёзд мировой величины. Отдельно от женщин праздновали мужчины, по соседству в другом банкетном зале — дамы. Ирке в новинку было такое торжество, и она заметно скучала без внимания сильного пола. На свадьбе разыгрывался спектакль, где Арина была в центре всех происходящих событий. За вечер невеста сменила пять платьев, каждое из которых представляло собой редчайший эксклюзив дизайнерской работы! Сначала было белое, затем зелёное, чёрное, голубое и лимонное. Тончайшие ткани, вышитые золотом и декорированные бриллиантами. Мать знала, что стоимость только одного платья дочери равна около ста пятидесяти тысяч долларов. Улыбка блаженства не сходила с её лица. Здесь не было фотоаппаратов и видеокамер, дома были оставлены все мобильные телефоны — таково было распоряжение богобоязненного Маарифа. Глядя на дочь, она хотела плакать, но сдерживала слёзы долгожданной радости и счастья. Накануне свадьбы на девичнике, Арине хной раскрасили руки и ноги. Волосы убрали под свадебный богато украшенный платок, а лицо, от чужих взглядов, прикрывала тонкая вуаль. Богатые и известные гости были также одеты в самые красивые наряды. Множество ярких расшитых подушек и пуфиков, были разложены для удобства гостей, мягкие персидские ковры невиданной красоты ручной работы устилали пол. На стенах убранство из драпированных дорогих тканей привлекало взгляд своим изяществом и великолепием. Несколько молоденьких танцовщиц, одетых в восточные наряды, кружились возле невесты. Мать вспомнила свою сумбурную свадьбу с прапорщиком, где все были пьяны, и была драка. Свадьбу с Андреем в больнице, где скромно расписались. И ей самой захотелось повторить свадебный ритуал. В таком же богатом восточном стиле, но при этом чтобы были мужчины, и с ними можно было кокетничать и флиртовать.

Сразу после бракосочетания совершили обряд закалывания баранов. За один только свадебный вечер, на угощение ушло более двухсот животных. Мясные блюда из баранины и птицы, подавались в самых разных вариантах. Свадебный стол ломился от риса, фруктов, восточных сладостей и всевозможных соков. Ирина Владимировна намеревалась напиться, но спиртного не было. Она считала минуты до окончания свадьбы, когда молодая удалится в опочивальню. Мать ждала этого кульминационного момента и боялась одновременно. Поэтому запретила дочери в контракте отметить право на развод, чтобы та официально стала собственностью шейха до скончания его дней. Чтобы Маариф её содержал даже тогда, когда узнает о невозможности рождения детей.

— «Господи, только бы у Арины всё сложилось. Но ведь по-другому не может быть? Моя девочка справится, в неё я верю, как в саму себя. Нет, она хорошая актриса, смогла же наставить бабушке рога, да и мне с Олегом. Что думать и голову ломать, она его уже победила и заворожила своей красотой. Скорее бы всё закончилось», — думала мать с натянутой улыбкой на лице, стараясь побороть страх неудачи и провала. Страшно было представить, не то что поверить в происходящее. Она стала родственницей одного из самых богатых людей мира. Её дочка — жена мультимиллиардера! — В свои восемнадцать Ирка о таком и мечтать не могла. — Да что там мечтать, в голове даже мыслей правильных не было. Сбежала тогда от матери, лишь бы её не видеть, да торговала своим телом за безделушки, да еду. Зато об Аришке позаботилась!


Рекомендуем почитать
Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь

 Я безумен. Я одержим. Рядом с ней я забываюсь. Я теряю голову. Я делаю то, что мне не свойственно. Я не контролирую себя. Я хочу ее, но я боюсь. Она стала для меня целым миром. Она то, за что я держусь в минуты отчаяния. Ради нее я пройду все круги ада. Только, чтобы увидеть ее улыбку, услышать ее смех.  Она – моя ахиллесова пята. Сладкая заноза в сердце. Девушка, которую я собственноручно утвердил НЕОСПОРИМОЙ.


Сатана

Он - ее сосед из квартиры напротив, с которым у них давняя война. Она - девушка, которая не дает ему покоя с самого первого дня их встречи. Мелкие пакости остались позади, они оба выросли, а вот война продолжается.


Вкусные чувства

Обольщение начинается с изысканной еды и вкусного вина. Ричард Грин умеет соблазнять, ведь он владелец самого известного ресторана в городе. Соблазнившись неуклюжей девчонкой, он даже не предполагал, что она вывернет его душу наизнанку…


Жертвы желаний

У Артема есть всё – семья: сын и жена, семейный бизнес, который ему подарил тесть на свадьбу. Только домой он не спешит, стараясь лишний раз задержаться на работе или отправиться отдохнуть с друзьями. Майские праздники для него оказались настоящим адом, в котором пришлось испытывать свои нервы на прочность за одним столом сначала с тестем и тещей, потом со своими родителями. Все меняется после знакомства с новыми соседями. У них брак по любви, растет чудесная дочка, да и жена у соседа полная противоположность его жене.


Доза счастья.

Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.


Две недели ожидания

Лу получает неприятное известие. По медицинским показаниям ей следует как можно скорее завести ребенка, поскольку в будущем она уже не сможет стать матерью. Увы, она не находит понимания у своей второй половинки, что приводит к разрыву отношений. Отчаяние, депрессия неизбежны. Но когда тебе плохо, надо найти того, кому еще хуже, и помочь. Встреча с Адамом, который тоже мечтает о детях, знакомство с Кэт и Ричем спасают Лу. Их трогательные истории научат ее бороться, любить и видеть свет даже там, откуда он ушел, казалось, навсегда.