Чужая луна - [46]

Котляревский молча отошел. Он понимал, что эта истеричная вспышка гнева — результат нервного перенапряжения последнего времени: неудач и поражений в крымских боях, неурядиц во время эвакуации и конфликтов с французской оккупационной администрацией уже здесь, в Константинополе. Теперь Врангелю надо немного побыть в одиночестве, и он вновь вернется в свое обычное, умеренно-добродушное состояние.

Надо думать, и командующий морской дивизией Леванта контр-адмирал Дюмениль, и верховный комиссар Франции в Константинополе граф де Мартель, и командир французского оккупационного корпуса контр-адмирал Шарпи догадались, куда направляется «Лукулл». Разрешения о выходе в Мраморное море, установленное Компанией черноморских проливов, русские запрашивать не стали. Главнокомандующий русскими войсками решил показать французам свою независимость.

Вероятно, тогда они и надумали укротить строптивого русского генерала. Во всяком случае, последствия этого генеральского бунта не замедлили вскоре сказаться.

Но это будет чуть позже. А сейчас они решили не вступать с Врангелем в конфликт и задерживать «Лукулл» не стали.

На рассвете, когда они миновали мыс Карабурун, небо вновь затянуло, и снова посыпался больше похожий на туман, тихий мелкий дождик.

— Я уж думал, в Турции не бывает нашей российской хляби, тут прямо-таки Лондон, а не Мраморное море, — сказал Врангель, зябко поеживаясь и натягивая на себя принесенную Уваровым брезентовую накидку.

— Турция. Зимы здесь другие, теплые, но большей частью тоже мокрые, — отозвался Котляревский.

Когда совсем рассвело, они вошли в гирло Дарданелл, и уже вскоре Врангель и Котляревский увидели искалеченный войной городок Галлиполи, приткнувшуюся носом к берегу французскую канонерку и оба российских транспорта, вставшие на якоря неподалеку от берега: мелкое дно залива не позволяло большим морским кораблям пришвартовываться непосредственно к причалам.

На «Херсоне» и «Саратове» кипела работа. Одни, тяжело груженые шлюпки, отчаливали от кораблей и направлялись к причалам, а другие, пустые, тут же ставали под загрузку. Их заваливали всем тем, что необходимо в оседлой бивуачной жизни.

И разнонаправленное движение пустых и груженых шлюпок, и сумятица матросов и солдат на причалах, подхватывающих доставленные тяжести на плечи и с ленивыми криками «Берегись» поднимающих их на береговой пригорок — все это напоминало растревоженный муравейник.

Врангель еще издали увидел Кутепова, стоящего на верхней палубе «Херсона». «Лукулл» приблизился к транспорту и осторожно притерся кранцами. Грузный Кутепов легко, по-молодецки, перепрыгнул на яхту Главнокомандующего.

— Недавно, помнится, ты еще хворал. Не молодился бы! — добродушно упрекнул Врангель Кутепова.

— Тут похвораешь! — Кутепов указал глазами на броуновское движение на воде и на берегу и добавил: — Стараюсь не уступать молодежи. Затопчут!

— Почему не сообщили о прибытии? — с места в карьер начал допрос Врангель. — Что происходит?

— Рация вышла из строя, ваше превосходительство. Радисты обещают сегодня наладить.

— Могли бы связаться с помощью французов.

— Очень уж не хотелось у них одалживаться. Тем более что ничего непредвиденного не произошло. Людей пока кое-как на ночлег разместили в пустующих бараках. Так что крыша над головой есть. Питанием тоже французы пока обеспечили.

— Какие отношения с французами? Как встретили?

— Сухие. Так и встретили, без поцелуев.

Они спустились в шлюпку и тут же, после десяти взмахов веслами, оказались на берегу.

Разгрузкой обеих транспортов командовал генерал Витковский. Он стоял среди снующих вокруг него солдат и матросов и почти безмолвно, одним взмахом руки, направлял грузы в разные выросшие на берегу штабеля.

Чуть поодаль за разгрузкой наблюдали зуавы. Они топтались на одном месте, возможно, ротозейничали, но скорее всего по приказу своего командования следили за разгрузкой. Когда одни уходили, на их месте тут же оказывались другие и продолжали внимательно смотреть за гостями.

Заметив на берегу Врангеля и Кутепова, Витковский подошел к ним и, откинув за спину мокрый капюшон плаща, поздоровался.

— Сколько еще времени займет разгрузка? — указав на штабеля, спросил Врангель.

— Стараемся. Предполагаю, дня за три управимся. Нашли пустующие барак и караван-сарай, на первое время устроим в них склады.

— Что с жильем?

— Городок с Александром Павловичем мы еще не до конца исследовали. Но одно уже ясно: кроме штаба и самых нужных служб, вряд ли еще удастся что-либо разместить. Поэтому уже завтра приступаем к созданию палаточного городка. Если на неделю, ваше превосходительство, вы еще задержите сюда отправку наших солдат и офицеров, вчерне мы весь лагерь наметим. А поставить палатки — дело пары дней.

— Да, уж этим занимайтесь в первую очередь. Зима, она и в Турции зима, — заметил Врангель.

— Палатки — не окопы, ваше превосходительство. Пули не свистят, как-то обживемся, — и, оглядевшись по сторонам, Витковский приблизился к Врангелю. — Я о другом хотел посоветоваться, — он взглядом указал на поодаль наблюдающими за ними зуавами. — Не правятся мне эти зеваки. И днем и ночью здесь топчутся. И уж очень внимательно все глазами прощупывают.