Чужая - [38]

— Неважно, как сказать — надеть или воспользоваться, лучше покажи скорей! — обрадовалась я.

Он, отпустив меня с колен, встал, взял с полки изысканную деревянную шкатулочку, инкрустированную перламутровыми вставками, и протянул мне.

В шкатулке лежала новая расческа и шесть шпилек потрясающего изящества и красоты. В основании каждой шпильки сидел ярко-красный цветочек в обрамлении зеленых листочков, сделанных из запеченой ювелирной глазури.

— О-о-о! Изумительная красота! — я чмокнула его в щеку, обняла за талию и прижалась лбом к его груди. Как же приятно, когда о тебе заботятся и делают подарки. — Спасибо большое! Ты сам их сделал?

— Да. Правда, советовался вначале с мастером-ювелиром, но форму и цвет придумал сам. Хотел, чтобы они подходили к цвету твоих глаз и твоего костюма. Тебе правда нравится?

— Нравится — не то слово, я в восторге! — Ну что за чудесный парень, не устаю радоваться, что встретила его в лесу и поселилась в его доме!

На следующий день, попросив Пионарэля отпустить меня пораньше, чтобы успеть собраться на праздник, я помчалась домой. Душ с ароматом полюбившихся мне Лесных Жемчужинок. Вычищенный зеленый костюм, жаль, что у меня их всего два, один из которых узковат. Праздничная прическа — коса, уложенная короной. Я, готовая к выходу, с нетерпением приплясывала у входной двери, дожидаясь Адаминэля.

— Еваниэль, еще рано, все соберутся только через час, — насмешливо заметил он.

— А мы придем пораньше, и я успею посмотреть Королевский Парк, а потом займем лучшие места, — уговаривала я его поторопиться.

Посмеиваясь надо мной, он, все же, согласно кивнул.

Королевский Парк соответствовал своему названию. Довольно большая территория была усажена красивыми деревьями и цветущими кустарниками. Кое-где стояли скамейки, качели, встречались фонтаны, скульптуры, роскошные клумбы с яркими, ароматными цветами. Все продумано с большим вкусом. Увидела я и павильон-беседку, где собираются эльфийки, даже заглянула внутрь. Множество мягких диванов, кресел, большой стол и шкафчик с посудой для легких закусок и напитков. В общем, уютно.

В середине Парка большая лужайка, ближе к ее краю, круглый помост напоминающий сцену. Кое-кто уже сидел напротив, на траве. Мы тоже нашли себе местечко, поближе к помосту, и уселись. Вскоре поляна оказалась полностью заполнена народом, все сидели плотно, но никто не касался друг друга.

Наконец, начался концерт. Пели и мужчины, и женщины, всегда соло, даже в этом демонстрируя свое стремление к индивидуальности. Мелодию наигрывали на музыкальном инструменте, называемом — кофар. Этот кофар напоминал то ли большую гитару, то ли виолончель. Гриф надо держать одной рукой, другой — перебирать струны, а корпус упирать в пол. Играют на нем сидя, или стоя, и тогда корпус упирается в скамеечку.

Голоса у эльфов красивые, глубокие, мелодичные, волнующие. Поют хорошо, но после первой баллады, которую я выслушала с интересом, стало скучновато. Все баллады длинные, однообразного драматического и лирического содержания. В одних балладах упор делался на смелость и ловкость главного героя, в других на любовь к нему спасенной им от смерти прекрасной эльфийки, в третьих воспевалась красота окружающей природы. Далеко не все эльфы поднимали руку вверх, поощряя певца.

Когда на помост вышел известный мне Старейшина — Грансимэль и запел, я, вдруг, забыла обо всем на свете. Существовал только его голос. Этот голос был гипнотизирующим, чарующим, он проникал прямо в душу, которая сладко замирала от счастья, восторга и щемящей грусти. Лес рук поднялся после его выступления.

— Что это было? — тихим шепотом спросила я Адаминэля, пораженная до глубины души таким глубоким воздействием на слушателей.

— Магия. Он единственный обладает таким особенным Ментальным Даром и умеет рассеивать вокруг ментальную магическую Силу, выпуская ее через свой Голос.

После выступления Грансимэля, больше никто не решался взойти на помост. И тут, во весь рост поднялась незнакомая мне эльфийка и громко прокричала:

— А теперь, пусть нам споет иномирянка! Она наслаждалась нашим пением, сейчас наша очередь насладиться ее!

— Вот заноза, эта Никамуэль, — недовольно проворчал Адаминэль и, взяв меня за руку, постарался успокоить. — Не обращай внимания, ты ничего не должна.

— Да не волнуйся, Адаминэль, я с удовольствием спою, — решилась я, хоть и понимала, что после выступления Грансимэля вряд ли произведу большое впечатление. Встав, я уверенно направилась к помосту.

Грансимэль протянул мне кофар. Я отрицательно качнула головой. Нет, не отважусь без подготовки воспользоваться незнакомым инструментом. Буду петь акапелла. Чтоб не шокировать эльфов, спою что-нибудь лирическое, повторив два раза всю песню, ведь их баллады такие длинные, а они все равно не поймут незнакомый язык и моей уловки.

Встала у края помоста и поняла, что хочу спеть колыбельную, которую в детстве мне пела бабушка. Запела… вспоминая бабушку, родителей, друзей, родину… и такая нежность к ним, боль утраты и тоска одиночества вырвались наружу, что я не удержала слез.

Закончив, посмотрела на Адаминэля и с признательным удивлением обнаружила и у него слезы в глазах. А я думала, эльфы плакать не умеют, такая холодная раса. Улыбнувшись ему ободряюще, стараясь не раскисать. Посмотрела на эльфов — неожиданно много поднятых рук, наверное, это знающие меня по Тренировочному Полю воины поддержали. Поклонилась и вернулась на свое место. Но оказалось, что все уже стали подниматься и расходиться по домам.