Чужая дуэль - [37]

Подосинский кривя лицо, помассировал грудь с левой стороны и снова наполнил стакан.

– Чтоб ты сдох, сволочь, – с ненавистью выдохнул он, вытирая губы.

Сергею Владимировичу не давал покоя стоящий перед глазами образ счастливого Селиверстова, бойко докладывающего Бибаеву о спасении Исакова и обнаружении похищенных в церкви драгоценных камней из оклада иконы.

Этот сосунок едва не стал причиной краха карьеры, да что карьеры, всей жизни, казалось всемогущего заместителя директора департамента. Клокоча от ненависти, Подосинский в глубине души однозначно приговорил выскочку околоточного.

Алкоголь все же ослабил напряжение и в голове у Сергея Владимировича, наконец, начал складываться план. Прекрасно понимая, что увяз в этом деле по уши и заказчик теперь вряд ли просто так отпустит его, полковник решил переть напролом.

По проекту Подоскинского околоточный надзиратель Селиверстов должен погибнуть в неравной схватке с вооруженными преступниками. Следствие возглавит лично заместитель директора департамента, так как Бибаев с удовольствием отдаст это гнилое дело на откуп Сергею Владимировичу. Вот тут-то и всплывут на свет пропавшие уголовные дела. Правда, после того как с ними поработают высококлассные фальшивомонетчики, способные слепить любой, самый сложный документ неотличимым от оригинала.

В результате объективного и всестороннего расследования откроется истинное лицо околоточного надзирателя. Вовремя найденные материалы будут неопровержимо свидетельствовать о том, что продажный полицейский Селиверстов сумел таки найти убийцу-маньяка, которым оказался некто Исаков. Но алчный околоточный за крупную взятку покрыл душегуба, а когда почуявший неладное Подосинский затребовал уголовные дела для проверки, убил курьера, похитив и спрятав бумаги.

При таком раскладе, даже если вдруг суду предъявят копии, ни один присяжный не поверит Исакову и его однозначно, в лучшем для него случае отправят на бессрочную каторгу. А если Подосинский вовремя подсуетится, так и прямиком на виселицу. И тогда все нынешние проблемы Сергея Владимировича благополучно разрешаться.

Но на этот раз, более не доверяя исполнителям, он твердо решил лично контролировать операцию с начала до самого конца.

* * *

Утром я проснулся в приподнятом настроении. Раны успешно заживали и почти не беспокоили, а за ночь чудесным образом как рукой сняло все симптомы сотрясения мозга.

Более того, симпатичная горничная правильно поняла намек и поздно вечером тайком поскреблась в мою дверь. Ближе к трем часам ночи, осчастливив девицу целковым, строго-настрого приказав держать язык за зубами, я выставил ее и как в темный колодец провалился в глубокий сон.

В столовой, куда я прямиком устремился влекомый не на шутку разыгравшимся аппетитом, нежданно-негаданно наткнулся на Прохорова, хотя обычно в это время он уже отбывал из имения в столицу.

Как ни в чем ни бывало поздоровавшись, я спросил разрешения присесть и дождавшись благосклонного кивка, устроился за столом. Владелец имения дал команду прислуге подавать на стол, терпеливо дождался окончания моей трапезы, после чего пригласил наверх, в свой кабинет.

Пока я раскуривал сигару, Прохоров достал из секретера деревянный ящик, отпер замок на нем и вынул револьвер. Любовно огладив оружие ладонью, он вдруг протянул его мне.

– Полюбуйтесь на этот «Гассель», Степан Дмитриевич. Новейшая модель с ударно-спусковым механизмом двойного действия под патрон центрального боя, – Прохоров цокнул языком от удовольствия. – Какой красавец. На мой взгляд, это лучший образец личного оружия. Я приобрел его недавно, по случаю. Не смог удержаться, когда увидел… Берите, берите, не стесняйтесь. Судя по всему, – бросил он выразительный взгляд на свежую повязку на моей голове, – вам он сейчас нужнее.

– Ну что вы, что вы, Александр Юрьевич. Зачем? – мой голос дрогнул, а рука помимо воли потянулась к револьверу.

Прохоров усмехнулся.

– Не тушуйтесь. Без сомнения вы сможете с ним управиться. Посему – дарю.

Я осторожно принял оружие, ощутив его солидную тяжесть и глубинное тепло дерева ребристых щек рукоятки. «Гассель» как влитой лег в руку. Направив ствол в сторону окна, я слегка придавил второй фалангой указательного пальца тугой спусковой крючок. Прохоров, тоже закурив, одобрительно понаблюдал за моими манипуляциями, затем выложил на журнальный столик две нераспечатанные бумажные пачки с патронами.

– На первое время вам хватит. На следующей неделе по моему заказу еще подвезут, так что можете смело тренироваться. Вижу, что не терпится пострелять.

Ну, Александр Юрьевич, – развел я руками, – нет, слов. Поистине царский подарок. Не хотелось бы, конечно, чтобы он пригодился, но, сами видите, как события развиваются.

Вот-вот, – Прохоров опустился в кресло, стряхнул пепел с сигары в хрустальную пепельницу, – вы мне нужны целым и невредимым, поэтому и приходится заботиться. Кстати, я вас пригласил не столько за тем, чтобы вооружить, сколько сообщить, что сегодня мы вместе поедем туда, где, как я надеюсь, вы получите ответы на большинство вопросов.

У меня екнуло сердце в предчувствии неожиданных открытий, но, не подавая вида, я невозмутимо спросил: