Чужая боль - [40]

– Федор Андреевич, господин полицейский прибыли, – приняв от меня папаху и шинель, крикнула женщина куда-то в глубь большой квартиры.

В ответ сначала донеслось какое-то звяканье и шипенье, затем прилетел голос профессора:

– Я уже иду!

Через минуту явился он сам, снимая на ходу уже чем-то измазанный халат.

– Простите меня ради бога, дорогой Игнат Дормидонтович. Вот, дожидаясь вашего визита, решил проверить кое-что и увлекся.

– Ничего страшного, – с улыбкой ответил я и присмотрелся к пятнам на халате.

Если профессор увлекается химией, можно попытаться подбросить ему идейку насчет немагического способа получения резины. Авось удастся поиметь что-то с этой идеи.

Меня радушно проводили в большую столовую и усадили за накрытый белоснежной скатертью стол. Интерьер квартиры почти ничем не отличался от того, что я себе нафантазировал. Только удивляло обилие магических светильников. Хотя, если подумать, ничего удивительного нет, особенно для жилища научного куратора энергетического завода.

– Вы не против, если нам составит компанию еще одна персона? – спросил Федор Андреевич и, дождавшись моего кивка, громко позвал: – Леонард Силыч, будьте любезны пройти в столовую.

Я ждал, что к нам присоединится еще один гость, хотя на столе было всего лишь два прибора. Все стало на свои места, когда в столовую вальяжно вошел здоровенный котяра в серую полоску с белым животом и белыми же «носками».

Солидный образ немного портил ошейник с блестящими камешками. Ну прямо гламурные стразы. Впрочем, мало ли какие у кота могут быть представления о прекрасном.

– Игнат Дормидонтович, – улыбнулся в бороду довольный своей шуткой профессор, – позвольте представить вам моего друга и компаньона Леонарда Силыча.

Кот подошел ко мне, посмотрел снизу вверх серыми глазами и беззвучно мяукнул, как бы обозначая приветствие.

Какой шикарный красавец!

Кот словно услышал хвалебные мысли и потерся о мою ногу.

– Кота в столовой прикармливаете, потом не жалуйтесь, – заявила горничная, но все же поставила на пол миску с едой.

Я прыснул, едва сдерживая смех. И вынужден был сделать вид, что не заметил удивленных взглядов присутствующих. Ну не объяснять же им, что горничная выдала практически точную цитату из «Собачьего сердца».

После того как каждый получил свою порцию первого, мы втроем приступили к ужину.

Я кое-что успел узнать от Лехи о правилах поведения за столом, и пока мы пробовали удивительно вкусный грибной суп, старался помалкивать. После супа было какое-то пюре – то ли картофельное, то ли гороховое, но его неопределенность никак не повлияла на полученное удовольствие. Мясной соус окончательно догрузил желудок так, что в кабинет на рюмку коньяку и сигару я перебирался как обожравшийся хомяк.

За столом мы говорили о пустяках и городских слухах. Ни науки, ни моей работы профессор не затрагивал. Успевший все съесть Леонард Силыч залез на стул и внимательно слушал наши разговоры. Затем он спрыгнул на пол, подошел ко мне и требовательно посмотрел в глаза. Причем мне показалось, что я ощутил он него некий посыл. Ему хотелось колбасы. Причем кот не требовал и не просил, просто своим взглядом показывал, что ему хочется вкусненького, а там уже решать мне.

Такая независимость и достоинство у домашних животных мне всегда импонировали, так что я поддался, возможно, не очень культурному в гостях порыву и дал коту ломтик сервелата. Кот взял колбасу прямо из моих рук.

Профессор с любопытством наклонился в сторону, чтобы посмотреть, что там происходит, и явно был удивлен увиденным.

– Очень любопытно, – хмыкнул он. – Леонард Силыч не особо жалует незнакомцев и вообще никогда не берет еду из чужих рук.

Мне показалось или в голосе профессора мелькнули ревнивые нотки?

Сам же объект всеобщего внимания, мгновенно проглотив колбасу, вернулся на стул с довольным видом, который можно было расшифровать как: «Ну вот захотелось мне колбаски, и что теперь?»

Закончив обед, мы перебрались в заставленный книжными шкафами кабинет, и тут за меня взялись всерьез. За считаные минуты профессор вытащил из меня все, что мне удалось узнать из конспектов. Судя по реакции, он знал все это и без меня. Так что я добавил почерпнутые из своего скудного опыта выводы, впечатления и домыслы. Эти нюансы уже больше заинтересовали научно зависимого человека. Да так, что клубы сигарного дыма стали гуще. Сам я никогда не курил, но порой не возражал против дыма дорогого табака, а он у гостеприимного хозяина явно был эксклюзивным.

– Это очень интересно, Игнат Дормидонтович, – искренне заявил профессор, пыхнув сигарой. – Я всю жизнь занимаюсь предметной энергетикой, но главным моим увлечением является изучение энергетических сущностей, их симбиоз с человеком и особые способности одаренных. Как вы видели, с симбионтами я встречаюсь каждый день, а вот такое тонкое и редкостное явление, как ваш дар, будоражит мое воображение. Увы, наша наука пока не способна представить возможности делать точные замеры, но это только распаляет мой интерес.

А уж как нахождение рядом с таким человеком распаляет мое любопытство! Но, увы, в отличие от собеседника, я вынужден действовать тоньше.