Чужая боль - [4]

Сашка взял куклу, погладил по голове. Поправил на ней сарафан и почувствовал, как выравнивается настроение. А тут звонок раздался. Жена пришла. Увидела в руках мужа куклу, спросила:

— С Анькой играешь?

— Ей надо новых кукол купить.

— Зачем? — удивилась баба.

— Больше подружек будет. Веселее станет жить дочке.

— Ты знаешь, почем теперь эти игрушки?

— А сколько стоит детство?

— Ты о чем? — не поняла баба.

— У тебя в детстве были куклы?

— Конечно. Но они стоили куда как дешевле, чем теперь.

— Но ведь они друзья. Это деньгами не измеришь, на них нельзя скупиться. Не отнимай у дочки радость. Детство пора короткая. Пусть в нем побольше будет друзей и радостей, чтоб сама доброй выросла ко всем. И к нам с тобой. Ведь когда будем старыми, тоже тепла захочется. А где его взять, если у дочки с детства игрушек мало будет и ей не с кем дружить, некого любить.

Жена тогда рассмеялась. Покрутила у виска пальцем:

— Не в ту сторону поехал. Лучше побольше денег приноси. Уж я найду, как ими распорядиться разумнее.

Разговор о куклах вскоре погас. Жена не поняла. А Сашка каждый месяц покупал дочке новую куклу и радовался, как она играет с ними.

— Санька, а ты хотел второго ребенка? — спросил внезапно кто-то из мужиков.

— Как-то не думал о том.

— А я о сыне мечтал, — выдохнул Костя наболевшее.

— Чего ж не сделал?

— Небось, баба не захотела…

— А у нас в деревне бабы помногу детей рожают. Аборты не делают. Сколько Бог даст, никого не губят, — встрял Василий.

— Знать, ваши бабы любят своих мужиков, потому детями одаривают щедро, не боясь за завтрашний день. Плохому мужику детей не рожают. Боятся повторения и не верят, что сумеет поднять и вырастить всех. Оттого и растят по одному ребенку в семье. А это, ой, как худо. Он вырастает злым и жадным, оттого, что привык с детства получать все и ни с кем не делиться. Мало радостей от таких детей. Они, что крапива серед людей живут. Вона раньше по десятку и больше детей имели. Все вырастали, никого куском хлеба не обошел Господь. Коль дал душу, пропитание сыщется. Главное, чтоб человек вырос добрым и работящим, — вставил свое Иванович.

— А в твоей семье сколько детей? — спросил бригадир прищурясь.

— У меня пятеро. А отец с матерью аж восемь человек нарожали. Все живы и здоровы, хорошими людьми поделались. Никто не воровал, не убивал. Хлеб честно зарабатывали.

— Если нынче честно жить, только на хлеб и заработаешь. Про масло с мясом позабудь. Вон мои старики, всю жизнь мантулили. А старость пришла, пенсию вслух назвать совестно. На хлеб еще хватает, а вот на лекарства уже нет. На одежду и обувку не раскошелишься. Вот и ворует люд, чтоб хоть как-то свести концы с концами.

— Видать, у тебя концы жирными были, что сюда загремел! — расхохотались зэки над бывшим завскладом Кузьмичом.

Тот не осерчал. Рассмеялся вместе со всеми и сказал простодушно:

— А что? Кто из вас пройдет мимо бочки с медом, не черпнув из нее ложкой? Даже медведь притормозит, хоть и зверь, а понятие о жизни имеет человечье. Ему до заду все законы. Свое пузо и ближе, и родней. Где вы видели честного кладовщика? Такого мыши сожрут за глупость.

— Ну, а если на складе не харчи, а железки. Их грызть не будешь!

— Железку продать можно. А на деньги что хочешь купишь. Про это всякий дурак знает. Хороший кладовщик никогда плохо не живет. Но жаловаться на судьбу обязан. Чтоб никто не завидовал. Вот я неплохо жил. Но подставили. И хотя срок небольшой дали, а все же обидно. Но когда выйду на волю, опять на склад пойду работать. Я ж там вырос. Другого не знаю и не умею, — признался человек.

Ему каждый месяц присылали посылки из дома. Жена и дети не забывали человека. Письма от них он получал всякую неделю. К нему приезжали на свидания, его возвращения домой ждали с нетерпением. И мужики бригады по-светлому завидовали Кузьмичу. Таких в бараке было немного. Они и держались иначе, чем другие, ведь их любили.

Сашка с уважением относился к таким. Ведь вот старый Кузьмич еще мечтал дожить до правнуков, справить с женой золотую свадьбу и купить старшему внуку импортную машину.

— А если б ты был бедным, любили б они тебя? — спросил как-то Сашка Кузьмича.

— А я и не богат! Просто правильно их вырастил. Они ради меня последнюю рубаху с себя снимут. Ведь не бывает плохих детей. Встречаются глупые родители. Вот пусть и винят себя.

— Сколько ж у вас детей? — спросил Кузьмича Сашка.

— Трое сынов да пятеро внуков. Все взрослые. Младший политехнический институт заканчивает. Все другие повыучились, работают. Только я без образования остался, один такой корявый в семье. Другие в люди вышли. Все в ува- женьи живут.

— Чего ж тебя из зоны не вытащат?

— А мое дело на новом рассмотрении. Уже в Москве, вот ждем результат. Мои не сидят сложа руки. Всех задергали, — похвалился человек.

Через месяц, и правда, Кузьмича освободили. За ним к самым воротам зоны приехали все трое сыновей. Мужика чуть ни на руках внесли в машину. Тот поехал домой с гордо поднятой головой, не оглянувшись на зону. Она в его жизни стала коротким эпизодом, какой пережил безболезненно, потому что знал и верил, его ждут и любят, никогда не бросят в беде.