Чужая боль - [5]
— Ты мог бы совершить такой подвиг, как Александр Матросов!
Сережа помедлил:
— Не знаю. Хотел бы.
Гулко перекликались теплоходы, зажглись рубиновые огни бакенов посреди реки. Медленно и упрямо тянулась против течения длинная баржа. В сторону Старочеркасска, много выше зеленых маковок собора, пролетел пассажирский самолет.
— «ИЛ-18», — безошибочно определил Сережа и, по своему обыкновению, без перехода заговорил о совершенно неожиданном, но, видно, уже занимавшем его: — Я понимаю, если ребенок похож на мать: она его родила. Но мне неясно, почему он иногда бывает похож на отца!
Вот странное сочетание взрослых и детских представлений!
Днем, фотографируясь с матерью в парке, он очень старался придать своему лицу какое-то особое, значительное выражение. А потом сокрушался:
— Лучше б я остался со своим лицом!
…Появилась Раиса Ивановна:
— Мужчины! Мыть руки и — за стол. Хотя нет, спустись, Сережа, в магазин, возьми у тети Шуры сосиски.
Внизу, в их доме, — гастроном. Очень скоро продавщицы стали узнавать Раису Ивановну, а черноглазая веселая Шура даже оставляла иногда ей, вечно спешащей, что-нибудь повкуснее.
Сережа возвратился минут через десять сердитый и взлохмаченный:
— Никогда больше не посылай меня на нечестное дело.
— Это что еще за новости! — возмущенно посмотрела Раиса Ивановна.
— Я зашел в магазин и говорю: «Теть Шура, дайте сосиски». А она так строго, фальшивым голосом:
«Нет никаких сосисок!», А сама тиха: «Сейчас заверну, плати». Тогда я не выдержал и громко спросил: «Почему вы даете их не всем и притом тайно!».
Раиса Ивановна охнула и всплеснула руками:
— Да что же это за недомыслие и донкихотство! Неужели нельзя в твоем возрасте сообразить!..
— Протестую! — сделал энергичный жест рукой сверху вниз Сережа.
Виталий Андреевич стал на его сторону:
— Правду сказать, Раюша, мне тоже было бы не по душе подобное поручение.
Она обиженно замолчала: «Проявлять такое благородство легче, чем пойти и выстоять в очереди». Но позже она решила, что действительно не очень-то последовательна: терпеть не могла черты «доставалы» у своего первого мужа, а вот мальчишку послала…
…Перед сном Сережа сказал Виталию Андреевичу:
— Ни за что, — он раздельно произнес эти слова, — ни за что не буду пользоваться черным ходом!
— И правильно. Ты должен быть в десять раз честнее нас, в сто раз смелее.
— Но у тебя столько орденов… — Сережа впервые сказал «тебя».
— Дело не только в них… Каждый день быть смелым гораздо сложнее.
— Как это!
— Защищать правду. Везде. Чего бы тебе это ни стоило.
Мальчик помолчал:
— Постараюсь…
А Виталий Андреевич еще долго не мог заснуть. «Не было ли Рае за материнской спиной легче, чем сейчас!» — с тревогой спрашивал он себя.
Правда, он старался, в чем только мог, помогать, не признавал деление домашней работы на мужскую и женскую… Да и Сережу настраивал так же. Недавно, когда он предложил мальчику до прихода мамы сварить борщ, Сережа фыркнул:
— Это не мужской труд!
Виталий Андреевич посмотрел иронически:
— Значит, превратим маму в рабыню, а сами будем почитывать приключенческие книги!
Сережа не нашел что ответить.
Нет, Рае надо больше помогать…
Виталия Андреевича очень тревожила потрясающая рассеянность Сережи. Он мог в магазине купить книгу, которая уже была в его домашней библиотеке, собраться пойти в школу в домашних туфлях, часто где-то забывал или терял авторучку, перепутывал расписание, всюду опаздывал.
Виталий Андреевич подарил ему блокнот и заставил записывать все, что надо сделать, приучал пользоваться будильником.
Как-то, отчаявшись, даже накричал возмущенно на мальчишку: тот не выполнил требование матери убрать за собой. Сережа нахмурился:
— Терпеть не могу сердитых!
— Но я же хочу тебе добра. Значит, нельзя требовать!
Мальчик смягчился.
— Можно, но не так сердито. — И еще мягче: — Я понимаю — ты хочешь воспитывать… Был бы я тебе безразличен, ты не тратил на меня свои нервы…
Чувствуя неловкость от официального обращения «дядя Виталий», Сережа стал называть его «Дяви».
— Дяви, у тебя сегодня плохое настроение?
— Да…
— Почему!
— Из-за твоей безалаберности. Ушел в школу и не привел в порядок свою комнату. Посмотри!
Виталий Андреевич открыл дверь в его комнату: на постели валялся глобус, одежда внавал лежала на стуле, стол походил на филиал слесарной мастерской, с той только разницей, что тиски соседствовали с учебником истории, а вылепленный из пластилина марсианин взобрался на рашпиль.
— Подумаешь, большое дело, — дернул плечом Сережа.
— Очень большое… На фронте беспорядок стоил крови. Может, мне убрать за тебя!
Брови у Сережи страдальчески сдвинулись:
— Несчастье на мою голову!
Но все убрал честь по чести.
Первое время он старался лавировать между матерью и отчимом, выискивая те щели разнобойных требований, что могли бы облегчить ему жизнь.
— Мам, Дяви сказал… но я…
— Ну, раз он сказал…
— Дяви, мама почему-то запретила, но я…
— Ну, раз она запретила…
Тогда он бросал Виталию Андреевичу с досадой:
— Не пойму, кто из вас главный!
Виталий Андреевич улыбался:
— Оба главные.
Глаза мальчишки сверкали лукаво.
— Но ты выполняешь все, что говорит мама, — сожалея, чуть ли не сочувственно произносил он. — Значит властвуешь, но не управляешь.
Повесть «Алые погоны» написана преподавателем Новочеркасского Суворовского военного училища. В ней рассказывается о первых годах работы училища, о судьбах его воспитанников, о формировании характера и воспитании мужественных молодых воинов.Повесть в дальнейшем была переработана в роман-трилогию: «Начало пути», «Зрелость», «Дружба продолжается».В 1954 г. по книге был поставлен фильм «Честь товарища», в 1980 г. вышел 3-серийный телефильм «Алые погоны».Повесть была написана в 1948 — 1954 г.г. Здесь представлена ранняя ее версия, вышедшая в 1948 году в Ростовском книжном издательстве.
Историческая повесть «Ханский ярлык» рассказывает о московском князе Иване Калите, которому удалось получить ярлык в Золотой Орде и тем усилить свое княжество.
Роман «Плевенские редуты» дает широкую картину освобождения Болгарии от многовекового турецкого ига (война 1877–1878 гг.).Среди главных героев романа — художник Верещагин, генералы Столетов, Скобелев, Драгомиров, Тотлебен, разведчик Фаврикодоров, донские казаки, болгарские ополченцы, русские солдаты.Роман помогает понять истоки дружбы между Болгарией и Россией, ее нерушимую прочность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Соляной шлях» – первая повесть о Евсее Бовкуне. Вместе с ним, вслед за чумацким обозом, читатель пройдет в Крым за солью нетронутой плугом девственной степью, станет свидетелем жестоких схваток половцев с русскими людьми… Увлекательное это будет путешествие! С большим искусством, достоверно и в полном соответствии с исторической правдой автор вплетает в судьбу независимого и гордого Евсея Бовкуна возникновение первых русских поселений в диком, но вольном тогда Подонье. Сюда от гнета князей и знатных богатеев уходит со всех концов Руси вольнолюбивая голытьба.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.