Чужаки - [69]

— Вы что, с ума сошли?! — заорал на него Перкинс. — Несите воды с солью. Это отравление!

Неизвестно, могло ли это быть отравлением на самом деле, учитывая характер лечебного учреждения, но симптомы были схожи, и Перкинс не стал долго раздумывать над диагнозом. Сайласа напоили неимоверным количеством соленой воды, и через какое-то время он очень жалел об этой стадии плана, когда его внутренности выворачивались наружу. Когда тошнота немного отступила, он был слаб как котенок, но своего добился: цепи сняли, дали ему немного бульона и оставили в покое. Теперь следовала вторая часть, но как ее собирается осуществить Ганс, Бонсайту было неизвестно. Но тот, казалось, был очень уверен.

— Предоставьте это мне, — говорил он. — Предоставьте это мне.

До вечера лорд в нервном беспокойстве пытался сдерживаться и лежать неподвижно. Когда за окном начало темнеть, в комнату проскользнул Ганс.

— Достаточно ли у вас мужества? — спросил он, заглядывая Сайласу в глаза. — От этого зависит успех нашего предприятия. Если вы отступите в последний момент, мы можем потерять единственный шанс на свободу.

— Я готов, — просто ответил лорд. — Что я должен делать?

— Только не раздумывайте! — предупредил Ганс, садясь на лежак и поворачиваясь к Бонсайту спиной. — А теперь рвите!

Он приподнял волосы, закрывающие металлическую полоску у него на голове.

— Я не могу! — в ужасе выдавил из себя лорд.

— Рвите! — прорычал инопланетянин. — Эта полоска металла поможет вам осуществить наш план, а я вас прошу только об одном — не оставляйте меня здесь, вытащите из этого логова! Рвите!

Ничего не соображая от слабости и нервного перенапряжения, Сайлас изо всех сил рванул полоску. Сначала не поддающийся металл с легкостью отошел от плоти. Под ним открылось какое-то серое плотное вещество с кровавыми прожилками, и лорд поспешно отвернулся. Рука чужака бессильно упала, и сам он беспомощно сполз на пол без сознания. Сайлас осторожно поднял его и уложил на свою освободившуюся койку. До вечернего обхода оставалось совсем мало времени.

Осторожно ступая и собирая волю в кулак, чтобы подтянуть оставшиеся немногие силы, Бонсайт вышел в коридор. Сначала он посетил комнату соседа с манией величия. Подойдя на цыпочках поближе, он с помощью полоски металла отсоединил цепь, удерживающую маньяка на привязи. А потом, приблизив губы к самому уху больного, тихо сказал: «Пожар!» Тем же образом, торопясь и иногда спотыкаясь от слабости, он освободил от цепей всех буйных и агрессивных обитателей приюта душевнобольных. Как раз в этот момент открылись двери, впуская сторожей с вечерней порцией бурды для сумасшедших.

— Пожар! — заорал Сайлас в голос. — Горим! Пламя! Пламя! Пожар!

Взбудораженные его криками, психи выскочили в тесный коридор. Особую сумятицу вносили буйные, которые какое-то время обдумывали, не привиделся ли им шепот о пожаре, а теперь прилагали все усилия, стараясь выбраться и спрятаться от несуществующего огня. Поднялись визг, вой, крик, стенания, начались беготня и драки, показалась первая кровь. Двое сторожей безуспешно пытались справиться с паникой и унять безумцев. Воспользовавшись сумятицей, Сайлас незаметно пробрался к лестнице и поднялся на второй этаж. Там он притаился за дверью кабинета Перкинса, ожидая, что тот неминуемо покинет свое убежище, чтобы выяснить, что происходит внизу.

Так и произошло. Когда в двери повернулся ключ и она начала открываться, Сайлас, не теряя ни секунды, просунул в образовавшуюся щель ногу и, схватив выходящего Перкинса за отвороты, втолкнул обратно в комнату.

— Что… — попытался возразить хозяин кабинета, но Сайлас уже успел зайти ему за спину и плотно прижать свою металлическую помощницу к горлу «доктора».

— Что вы хотите? — сдавленным голосом наконец проговорил Перкинс. Зеленая бледность разливалась по его холеному лицу.

— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил Сайлас. — Я хочу выбраться отсюда, и если для этого мне придется перерезать вам глотку, я это сделаю, не задумываясь.

У Перкинса подогнулись колени, но Бонсайт изо всех встряхнул обмякшее тело, позволив полоске чуть сильнее врезаться в горло. Этот метод оказался весьма действенным. Перкинс взял себя в руки и больше не заваливался. Сайлас оглядел кабинет в поисках более подходящего оружия и заметил на столе достаточно острый нож для бумаги. Подтащив своего пленника к столу он одним быстрым движением поменял металлическую полосу на нож, который уверенно занял свое место на горле Перкинса. Полосу лорд сунул в карман, смутно подозревая, что она имеет какую-то связь со здоровьем Ганса.

— А теперь прогуляемся, — заявил он, подтаскивая заложника к дверям.

Они с трудом спустились по лестнице, и на нижних ступеньках, как Сайлас и ожидал, Перкинс попробовал обратиться за помощью к охранникам. Но это было бесполезно. Внизу стоял такой гвалт, что там не услышали бы даже трубу, возвещающую о конце света. Сторожа не могли бы помочь своему патрону и потому, что они были смяты, подавлены, облиты вечерним супом и плотно обмотаны освободившимися цепями. У безумцев наступил лучший вечер в жизни, праздник освобожденного духа.