Чужак в стране чужой - [200]

В одной из телевизионных передач Верховный епископ Шорт объявлял священную войну антихристу, то бишь Майку. Затем показали снимки дотла разрушенного здания; Джубал решительно не понимал, как Бен и его компания могли уйти оттуда живыми. Огастус Грейвз, торжественным тоном закаленного липпмана, выражал глубокую озабоченность — отмечая при этом, что в соседских ссорах причиной бывает, как правило, нетерпимое поведение одной из сторон; из его дальнейших разглагольствований становилось более-менее ясно, что в данном случае он возлагает основную вину на так называемого Человека с Марса.

Но все это осталось позади, а теперь Джубал стоял под палящим солнцем на муниципальной посадочной площадке, изнывал от жары в не по сезону теплой одежде, смотрел на пальмы, похожие издалека на третьесортные метелки из перьев, какими смахивают пыль с мебели, и на море за ними, мрачно размышляя, какая же все-таки это гадость, что такую огромную массу воды превратили в помойку, в густой настой человеческих экскрементов, приправленный грейпфрутовыми корками, — и абсолютно не знал, что же делать дальше.

— Такси, сэр? — обратился к нему человек в форменной фуражке.

— Э-э… да.

В конце концов, никто не мешал ему остановиться в отеле, дать местным журналистам интервью и тем самым обнародовать свое местонахождение.

— Сюда, сэр. — Таксист отвел его в сторонку, усадил в потрепанную желтую машину и негромко сказал: — Я предлагаю тебе воду.

— Э? Да не мучает тебя жажда.

— Ты еси Бог. — Таксист закрыл за Джубалом дверь и сел в свою кабину.

Машина опустилась не на основную посадочную площадку приморской гостиницы, а на маленькую частную, располагавшуюся на крыше другого крыла огромного здания. Водитель установил на автопилоте программу самостоятельного возвращения в ангар и взял с заднего сиденья Джубалову сумку.

— Снизу тут не пройдешь, — объяснил он, — только сверху, потому что фойе нашего этажа кишит разъяренными кобрами. Если тебе потребуется выйти на улицу, обязательно запасись провожатым. Обращайся хоть ко мне, хоть к кому. Меня зовут Тим.

— А я — Джубал Харшоу.

— Я знаю тебя, брат Джубал. Сюда. Осторожно, не споткнись.

Они вошли в большой, царственно роскошный номер; Тим проводил Джубала в одну из спален, сказал: «Это будет твоя», поставил сумку на пол и удалился. Джубал обнаружил на прикроватном столике графин воды, миску со льдом и бутылку своего любимого бренди. Он налил себе бренди с исчезающе малым количеством воды, бросил в стакан пару кубиков льда, отпил, облегченно вздохнул и снял наконец свою зимнюю куртку.

В комнату без стука вошла женщина с подносом бутербродов — горничная, как решил Джубал, потому что ее длинное, с глухим воротом платье резко отличалось от предельно откровенных купальников и саронгов, которыми обитательницы этого курорта не столько скрывали, сколько подчеркивали свои прелести. Женщина улыбнулась и сказала: «Испей глубоко и никогда не жаждай, брат Джубал». Затем она прошла в ванную, открыла краны, вернулась в спальню и спросила:

— Тебе что-нибудь еще нужно?

— Мне? Да нет, все в порядке. А где Бен Какстон? Где-нибудь рядом?

— Да. Он сказал, что ты захочешь сперва вымыться и отдохнуть. Если тебе что-нибудь потребуется, только скажи. Проси кого угодно. Или позови меня. Я Пэтти.

— О! Полная иконография архангела Фостера!

Пэтти улыбнулась; ямочки на щеках мгновенно превратили тридцатилетнюю (как оценил ее возраст Джубал) даму в юную девушку.

— Да.

— Мне бы очень хотелось взглянуть, я давно интересуюсь религиозным искусством.

— Сейчас? Нет, я грокаю, сейчас тебе нужно помыться. Но может, ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

Джубал вспомнил, что татуированная японка, давняя его знакомая, в юности работала банщицей и не раз предлагала ему то же самое. Но сейчас он хотел просто смыть с себя вонючую грязь и переодеться в летнее.

— Нет, Пэтти, спасибо. Но я хотел бы посмотреть на них потом, когда тебе будет удобно.

— В любой момент, а спешить нам некуда. — Она вышла из комнаты неспешно, но очень быстро.

Джубал не стал долго разнеживаться в теплой, приятной воде; минут через двадцать он уже перебирал содержимое собранной Ларри сумки и чертыхался, что там нет такой необходимой вещи, как летние брюки; в конце концов ему пришлось удовлетвориться сандалиями, шортами и цветастой рубашкой. Этот наряд выставил на всеобщее обозрение его тощие, густо поросшие волосом ноги и придал ему разительное сходство с заляпанным краской эму, однако Джубал уже несколько десятков лет как перестал волноваться о своей внешности. Ничего, сойдет, если только не придется выйти на улицу… или выступать в суде. Кстати сказать, а имеет ли здешняя коллегия адвокатов соглашение о взаимном признании лицензий с пенсильванской? Он точно не помнил, но всегда можно было пригласить местного адвоката.

Немного поплутав по необъятным просторам номера, он нашел большую, до странности безликую (как то и бывает в отелях любой части света) гостиную. Несколько людей сидели, напряженно уставившись в экран огромного телевизора. Один из телезрителей поднял голову, сказал: «Привет, Джубал» и встал ему навстречу.