Чувство вины - [19]
Полукруг удостоенных замыкал уперший толстые пальцы в расставленные колени, озирающийся выпученными глазами дико, исподлобья мой папаша. Поза уставшего от пыток палача, густая рыжая борода, курчавящаяся до выпуклого пуза, лоснящийся золотом шарф, свисающий на грудь двумя концами. Мне показалось, что папаша вовсе не переводчик, а душегуб, отобравший шарф у какого-нибудь несчастного прелата, прежде чем отрубить тому голову.
Все это, однако, были лишь внешние признаки, доставшиеся папаше от буйных предков: отца, капитана НКВД, деда, расстрелянного кулака, прадеда-каторжника и так далее вглубь русской истории. Папаша же, вопреки генам, уродился человеком мыслящим, тонко чувствующим и смирным. Во хмелю раньше, бывало, накатывала на него какая-то тоска, хватался папаша за кухонные ножи, колотил кулаком по столу, но быстро стихал, успокаиваемый какой-нибудь отзывчивой матерью-одиночкой…
Женщины. Они всегда были слабым папашиным местом. В эту страсть вся удаль предков и пошла. Любит он их, любит уставиться на какую-нибудь своими глазищами, любит таращиться, руками трогать любит, тискать, пальчики губами смаковать, волосы густые ворошить, задами играть, в груди зарываться. Потому рос я без отца. Годика мне не исполнилось, когда папаша нас покинул. С тех пор трех жен сменил, а со сколькими его отношения никак оформлены не были, не счесть. Отпрысков за его жизнь наплодилось столько, что и сам папаша порой сомневался в точном их числе. Вот и теперь он уставился на галльскую кожу да кости, как удав на кролика. Уверен, что исключать романчик между француженкой и папашей никак нельзя, скорее наоборот, романчик был и пока еще теплится, недаром, когда она представляла папашу в числе прочих, лицо ее светилось не меньше, чем когда она говорила о чеченце. Ай да папаша, промылился в лауреаты благодаря шашням с этой сушенкой. Наверняка она орет «mujik» в мгновения эротического смятения, а он декламирует ей Гумилева в собственном переводе. С утрированным русским акцентом декламирует.
Тем временем ораторша назвала первого лауреата. С кресла поднялся краснолицый молодой человек, оказавшийся постановщиком оперных действ. Узкие брюки туго обтягивали непродолжительные мясистые ножки и зад, до того круглый, что фалды пиджачка заметно оттопыривались. Словно крылышки кузнечика. Губы оперного ваятеля блестели, точно он только что скушал курочку. Этими губами оперный приложился к щеке французской мумии, приняв из ее клешней пышный букет и диплом.
Около года мы с папашей не виделись, а про цветы я забыл. Обрадовавшись, что стою за колонной у двери, а не сижу в первом ряду, согласно месту, указанному в пригласительном, я скользнул обратно на лестницу.
В спину летел, затихая, голос писателя-сатирика, имеющего привычку раздеваться у директора и вызванного на сцену для вручения букета-диплома следующему счастливчику. Сатирик сострил, зрители хохотнули.
Затрепетав от предвкушения, я уловил ароматы запеченных корочек, услышал деликатный перезвон расставляемых тарелок и раскладываемых приборов. В соседнем зале готовили фуршет. Чтобы заполучить тот или иной кусок, потребуется хорошенько поработать локтями, не смущаясь распихать остальных. Борьба за пропитание только разжигает во мне аппетит. Охота за жратвой заводит.
Налетев на лакея, несшего целый поднос сверкающих ножей, едва не поскользнувшись на отполированных ломтях мраморной лестницы, я сбежал к вешалкам, постучал номерком о стойку, накинул куртку и, стараясь не очень-то любоваться своим отражением в зеркальной стене, прошел к выходу. Уж очень шла мне короткая куртка, подчеркивала мою ладную высокую фигуру, которую зеркало льстиво вытягивало, делая еще элегантней.
– Вернусь через пять минут, – бросил я скучающим хранителям порога.
Старик-попрошайка все еще околачивался в темноте у неприступной двери. Из кармана его потрепанной куртки торчал корешок новенькой книжки писателя-сатирика – старик, видно, хотел подписать экземплярчик, зная, что кумир окажется среди гостей. Я протянул ему свой пригласительный.
Как ни ловок я, не удалось ускользнуть от стариковской благодарности. Цепкие пальцы вцепилась в руку.
– Спасибо, молодой человек! – горячо плевался старик. И стеснительно добавил на всякий случай: – Бог вас не оставит.
– Не стоит, – я вырвался, морщась. Поспешил прочь.
Я понимал стремление старика подняться в зал с колоннами, поглазеть на знаменитого дирижера, заслуженного артиста и прочих именитых и сытых гостей вечера. Подсунуть томик сатирику, съесть глазами примадонну. Понимал трепет, с которым старик всматривался в светящиеся высоко окна, вслушивался в доносящиеся завывания музыки. Я не презирал старика за детское стремление понежиться в свете тысячеваттных люстр, покушать даровых тарталеток с лепестками ветчин разных сортов, закрученных розами, с пюре из авокадо, с нежно-розовыми креветками, с икоркой, если достанется, умять, сколько получится, горячих пирожков и еще набрать с собой в припасенный пакетик, запить ледяным белым, от которого так сладко ломит зубы, даже если зуб всего один, а вся остальная челюсть вставная. Потом полоскать дома эту вставную челюсть, вымывая кусочки импортных ананасов треугольничками, лоскутки нежнейшего ягненка, кожицу виноградинки, которая была насажена на шпажку между клубничкой и шайбочкой киви. А потом, оставив челюсть в стаканчике с водой, улечься под одеяло и на сон грядущий прочесть скетч из лихо подписанной писателем-сатириком книжки, а затем сладко уснуть с мыслью, какая все-таки прекрасная штука, эта русская культура, подогреваемая французскими деньжатами.
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
В центре повествования – судьба Веры, типичная для большинства российских женщин, пытающихся найти свое счастье среди измельчавшего мужского племени. Избранники ее – один другого хуже. А потребность стать матерью сильнее с каждым днем. Может ли не сломаться Вера под натиском жестоких обстоятельств? Может ли выжить Красота в агрессивной среде? Как сложится судьба Веры и есть ли вообще в России место женщине по имени Вера?.. Роман-метафора А. Снегирёва ставит перед нами актуальные вопросы.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Димке Козыреву двадцать семь. Димка добрый и честный. У него есть любимая девушка и хорошая работа. Только тачки нет… Наступает кризис. Девчонка уходит, с работы увольняют. Последний шанс — победить в литературном конкурсе.Не жди решения жюри сложа руки! Займись рукопашным боем, подставляй соперников, будь беспощадным! Ни шагу назад!Детективная история о том, как Димка Козырев стал писателем. Юмор и рыдания, кровь и нежность, блеск власти и нищета закоулков, а также призрак Арсения Тарковского в новом романе Александра Снегирёва «Тщеславие».
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Он мечтал о счастье. И всё его обещало: и вёдра с нарциссами на стойке бара, и острый запах прелести, наглости, ранимости, разлитый в клубе, и пара-тройка «лонг-айлендов», и чувство уверенности, что любит и любим той единственной, которая сейчас далеко. Он мечтал… Но только апреля в сердце не было. Как не было ощущения, что по-прежнему юн. Как не было веры, что любовь настоящая. Чтобы заглушить острую боль несвершившегося и утраченного, он решил, что просто хочет хорошо провести этот вечер…
«Мы стали неразлучны. Как-то ночью я провожал ее. Мы ласкались, сидя на ограде возле могилы. Вдруг ее тело обмякло, и она упала в кусты ярких осенних цветов, высаженных рядом с надгробием. Не в силах удержать ее, я повалился сверху, успев защитить ее голову от удара. Когда до меня дошло, что она потеряла сознание, то не придумал ничего лучшего, чем ударить ее по щеке и тотчас поцеловать. Во мне заговорили знания, почерпнутые из фильмов и детских сказок, когда шлепки по лицу и поцелуи поднимают с одра. Я впервые бил женщину, бил, чередуя удары с поцелуями».
Когда-то он снимал комнату у одинокой дамы преклонного возраста. Она привязалась к нему, начала наряжаться, подарила фотоаппарат, а вскоре принялась настаивать на близости. Он хотел сбежать, но, поддавшись её мольбам, остался. Стали друзьями. А потом он влюбился в девушку…Прошли годы, он отчетливо помнит имя старухи – от её участия пришёл успех в его карьеру. Но не может вспомнить имени некогда любимой – с ней из его жизни ушло счастье.В рассказе «Как же её звали?..», как и в других рассказах новой книги А. Снегирёва, вы не найдёте героев и негодяев, хороших и плохих, обличений и вердиктов.