Чувашские легенды и сказки - [11]
— Куда путь держишь, Пажалу-тус? — спрашивает.
— Признаться, и сама не знаю, — отвечает Пажалу. — Убегаю от семи невесток, куда глаза глядят.
— Тогда постой, подруженька, поговори немножко со мной, — говорит лиса, а сама тем временем — прыг! и уселась верхом на Пажалу.
— Не знала, куда катиться, так я тебе скажу: прямым ходом — на базар.
Приехали они на базар. Остановились в том ряду, где лошадей продают-покупают.
Понравился лисице один резвый конь и променяла она на него Пажалу. Так что возвращалась с базара уже на телеге, в которую был конь запряжен.
Едет, навстречу — заяц прыгает:
— Откуда и куда едешь, лисица-тус? — спрашивает заяц.
— С базара, — отвечает лиса. — Пажалу на лошадь променяла, теперь домой возвращаюсь.
— Это не о той ли Пажалу говоришь, что меня Белой шапкой обозвала? Правильно сделала, что променяла. Можно, и я рядом с тобой сяду?
— Садись, — разрешила лисица.
Едут они дальше. Встретили медведя. И его посадили. Коню тяжелей стало, телега скрипеть начала, но — ничего, едут. Волк встретился. И волка посадили за компанию. Дальше едут. Наехали на колдобину, ось у телеги — хрясь! — и сломалась. Что делать, как выбраться из беды?
Послала лиса зайца искать дерево на новую ось.
Прибегает заяц, тоненький прутик приносит.
— Какой же ты несмышленый, — напустились на зайца его спутники. — Разве твой прутик заменит тележную ось?
Пошел волк и принес вязовую палку.
— Ну ты тоже, дружище, от зайца недалеко ушел, — проворчал медведь. — Видно, придется мне самому поискать.
Вернулся медведь с деревом на плече, да только дерево оказалось гнилым.
— Какие вы все бестолковые! — вышла из терпения лисица и пошла за осью сама.
А как только она ушла, медведь, волк и заяц без нее съели лошадь и разбрелись кто куда.
Вернулась лиса, нет ни лошади, ни спутников. Погоревала-погоревала, а только чем горю поможешь. Пошла в свою лесную избушку.
А время подвигалось к зиме. Шел солдат со службы с ружьем за спиной, с саблей у пояса. Попросился к лисе в избушку зиму перезимовать. Лиса пустила солдата на квартиру: вдвоем веселей.
Захотелось им пива наварить. А около избушки небольшое такое озеро было. И вот, пока оно еще не замерзло, они в него солод, хмель да дрожжи пустили. Ждут, когда поспеет пиво. Вроде бы пиво бродит хорошо, да только с каждым днем его почему-то все меньше и меньше становится.
— Надо думать, неспроста наше пиво убывает, не иначе кто-то его пьет по ночам, — сказал солдат.
И решили они свое пиво караулить. Лиса взяла палку, солдат — свою саблю, сидят, ждут. Действительно, ровно в полночь пришло какое-то одноглазое чудище и, громко чмокая, принялось пить из озера. Напилось и ушло.
«Что же делать, — думают солдат с лисой, — как нам это чудище поймать?»
На другую ночь они опять вышли караулить озеро. И опять одноглазое чудище ровно в полночь заявилось. Солдат обнажил свою саблю, подкрался поближе, и как только чудище наклонилось к озеру — вав-вашт! — саблей напрочь и отрубил одноглазую голову.
Живут лиса с солдатом, поживают, пиво попивают.
Допили пиво, морозы ударили. К ним на квартиру заяц напросился. Для троих избушка тесновата, однако же пустили: не пропадать же косому на морозе.
За зайцем волк пришел, за волком — медведь. Хоть и не очень хорошо вся эта компания недавно поступила с лисой, а все равно, как откажешь — старые знакомые!
Совсем тесно стало в лисьем домике, не повернуться. Что делать? И выгонять новых квартирантов неудобно, и жить с ними вместе невмоготу.
— А давайте в харатмаллу поиграем, — придумал солдат. — Давайте попугаем друг друга.
Все дружно согласились, и игра началась.
Медведь уселся посреди избушки, остальные — по углам.
Первому пугать досталось зайцу.
— Их-хик! — пищит заяц и что есть силы скребет по стенам лапками. — Испугались?
— Какое испугались, — отвечают остальные зайцу, — чуть не умерли со смеху!
Пришел черед пугать волку.
— У-у-ух! — завыл волк. — Напугались?
— Да нет, ждем, чем еще пугать будешь, — отвечают волку.
Стал пугать медведь.
— Мак-мак! Качар-качар! — взревел медведь. — Ну что, напугались-забоялись?
— Мне и то не было боязно, — сказал заяц.
Ну, а уж если заяц не испугался — что про других зверей остается говорить.
Наступила очередь солдату.
Солдат не выл, не рычал, а вышел на волю, взял голову одноглазого чудища и бросил ее через окно в избушку. Попала голова прямо в медведя. У того от страха шерсть дыбом поднялась. Ну, а уж если медведь напугался — волк с зайцем и вовсе в ужас пришли.
— Пропали! — в один голос взвыли лисицины квартиранты и со всех ног наутек кинулись из избушки.
Разбежались постояльцы. Лиса с солдатом опять остались одни. Говорят, до сих пор живут в той избушке.
ТЫМАНА
— Тым-тым, тымана, сколько птенцов у тебя, сова? — спрашивает лиса.
— Пять, и все мои, — отвечает сова.
— Одного из пяти мне отдай, — потребовала лиса и пригрозила: — Если не дашь — оставшимся после отца щербатым топором тебя зарублю, а оставшейся после матери булатной саблей всех птенцов перережу.
Ничего не поделаешь, пришлось бросить лисе одного птенчика. Лиса унесла его, съела и пришла выпрашивать другого.
