Чумовая дамочка - [13]

— Между вами что, черная кошка пробежала? — удивилась я — Помнится, пять лет назад вы были друзьями

— Мы и сейчас друзья. Про дела наши рассказывать не буду, сама все увидишь. Славка решил стать джентльменом, кулаками ему махать надоело. Это он с ее слов поет, а того не понимает. — Валька вновь рукой махнул и посмотрел на меня, — Он тебе поверил?

— В каком смысле? — искренне удивилась я.

— В том, что ты все забыла, простила и женитьбу на этой дуре благословляешь со спокойной душой?

— Моего благословения он не просил, но если дойдет до этого — благословлю

— И он тебе поверил?

Наш разговор начал меня всерьез беспокоить.

— Не пойму, куда ты клонишь?

— Ты отсидела пять лет только для того, чтобы он мог здесь пить, жрать и шляться по бабам, возвращаешься в эту вонючую конуру, собираешься работать официанткой в каком-то притоне, где пьяная шпана будет хватать тебя за задницу, и пытаешься меня уверить, что считаешь это нормальным?

— Да пошел ты. Чижик, — засмеялась я. — Чтоб ты знал, родной, я действительно считаю это нормальным. Я хочу работать как все, жить как все, выйти замуж как все и родить ребенка. Лучше двоих. Это программа максимум. Если тебя интересует программа минимум, так еще проще. Вымыться и завалиться спать. Скажи, неплохо?

— Классная идея, — сказал он, поднимаясь, и пошел к двери, обернулся и заявил:

— Знаешь, а я ведь любил тебя. Лет шесть, если не больше.

— Я догадывалась, — улыбнулась я.

— Догадаться было нетрудно. И все-таки ты выбрала его.

— Не повезло, — смеясь, пожала я плечами.

— Значит, об убийстве он даже не заговаривал?

— По-моему, это глупо. Знаешь пословицу: кто старое помянет… ну и все такое прочее. У нас наметилось полное взаимопонимание.

— Выходит, ты здорово изменилась, — на прощание сказал он. — Если, конечно, мне лапшу на уши не вешаешь.

Проводив его, я еще несколько раз попробовала дозвониться Зойке, затем приняла душ и легла спать. Однако сон не шел. Я пялилась в потолок, ворочалась на скрипучей раскладушке и в конце концов устроилась на подоконнике возле распахнутого окна, так и встретила рассвет. Часов в пять на меня напала сонливость, и до восьми я спала как убитая.

Ровно в восемь в комнате появился Палыч и заорал

— Виталик, подъем, голуба моя. Идем кофий пить.

— Чего тебе не спится, старый? — выглядывая из-под куртки, поинтересовалась я.

— Много спать вредно. Глянь, денечек какой, с утра солнышко… — Он вышел из комнаты, я потянулась, зевнула и побрела следом.

— Палыч, мне эти две недели никто не звонил?

— При мне нет, а автоответчика у нас нету. Хитрая штука, скажу я тебе. А ты кого ждешь-то?

— Подруга должна была позвонить.

— Не. не припомню. Хотя по пьянке мог запамятовать. Нет, не звонили.

— Ставь чайник, — кивнула я, отправляясь к телефону. Зойка вновь не пожелала ответить. Я побарабанила пальцами по стене, таращась на телефон, потом громко сказала:

— Что-то не так.

— Чего? — крикнул с кухни Палыч.

— Вот что, дед, — устраиваясь за столом, решила я, — Мне уехать нужно, на пару дней. Будет кто спрашивать, скажи, подругу навещает.

— А куда собралась-то?

— В Кострому.

— А чего ты там забыла? — нахмурился сосед.

— Хороший человек там живет. Подруга. Звоню третью неделю, никто не отвечает. И она не звонила, если ты ничего не путаешь. Беспокоюсь я. Надо съездить.

— Оно конечно, если беспокоишься. Может, твоя подруга отдыхать уехала?

— Может.

— И когда в Кострому податься хочешь?

— Да вот сегодня и поеду.

— Ага… — Палыч щелкнул пальцем по горлу и предложил, — Похмелиться не желаешь? Осталось малость…

— Выпей. Я с тобой посижу. и поедем на кладбище.

Палыч решил проводить меня на вокзал, но дошел лишь до угла дома, как раз на углу находился магазин, туда сосед и юркнул, выпросив у меня двадцатку. Я остановила такси, потому что время поджимало. На вокзал я прибыла за пять минут до посадки.

С утра стояла страшная жара, а путь мне предстоял неблизкий, я задернула штору на окне, вытянула ноги и нацепила темные очки. Бессонница пошла мне на пользу, не успели мы покинуть город, а я уже спала. В общем, поездка не получилась особенно утомительной.

Сосед сзади зашевелился, а я, в очередной раз открыв глаза, поняла: приехали. На вокзале я зашла в туалет, умылась и попробовала придать своей помятой физиономии пристойный вид. По причине страшной жары я была одета в шорты и майку, из вещей у меня был только небольшой рюкзак, который я повесила на одно плечо. Я вышла из вокзала и огляделась. В Костроме я была впервые и, где находится улица Вяземского, понятия не имела. Взгляд мой упал на вывеску «Продукты», и я заглянула в магазин, купила бутылку водки, торт и бегом бросилась к стоянке такси.

— Улица Вяземского? — спросил водитель первой машины, брюхо его упиралось в руль, а дышал он с таким трудом, что, казалось, вот-вот скончается от удушья. — Далековато… Ладно, поехали.

Я села сзади и всю дорогу молчала, разглядывая мелькающие за окном дома. Таксист, напротив, хотел поболтать и начал с вопроса:

— Учиться, что ли, приехала?

— Ага.

— Куда поступать будешь?

— Куда получится.

— А на Вяземского родня?

— Родня.

— Не вижу никакого проку от этой учебы. Учат вас, учат — и что? Умнее не становитесь. У меня всего семь классов и…