Чума теней - [45]

Они, чёрный и белый маги, плохо переносили друг друга, но нелюбовь к начальнику экспедиции их сближала.

– Ну, так что людишки пообещали? Почему маги должны заниматься их проблемами? Клянусь первым уроком некромантии, мне совсем ничего не приходит в голову.

– Всё равно я вам не скажу, а пытаться взломать мои мысли чревато, – сохраняя хладнокровие, сказал серый маг. – Лучше займитесь делом. Почему не выходит поднять мертвеца?

Чёрный маг глубоко вздохнул. Чтобы спутники прочувствовали, насколько ничтожны их познания в некромантии, требовалось выдержать мелодраматическую паузу. Но у любых пауз есть неприятное свойство: ими любят пользоваться другие.

– Да потому что, кроме сопляков-недоучек, Чёрной фракции в Экспедицию предоставить некого.

Как только начальник дал понять, что его пронять бесполезно, белый и чёрный маги вернулись к своему конфликту.

– Слушай, белый, а можно я буду отвечать на вопросы, адресованные мне? Господин муниципальный советник, заткните ему рот! Моя молодость ни при чём. В Чёрной фракции отмечают по заслугам, а не по длине бороды. И, Силы Света, эта мерзопакостная привычка белых изображать умников там, где понимают не больше, чем горные тролли в математике. Это, представьте себе, некромантия, а не молниями бросаться, здесь думать надо. Перед вами не просто труп. Из него высосал с кровью всю жизнь тот, кто сам не жив.

Муниципальный советник с нашивкой руководящего состава Экспедиции – особой магической структуры, о которой люди мало что знают, несмотря на то что чаще всего именно с их представителями общаются, ни один маг не гостит так часто среди людей, как маги из Экспедиции, – покачал головой и пригладил бороду.

– Есть способ хоть как-то поднять мертвеца?

– Есть, но он не понравится нашему высокоморальному чистюле.

– Говори смело, я здесь начальник.

– Нет, я не стану. Это злое дело, а я поклялся, что ни разу не брошу тень подобного обвинения на Чёрную фракцию. Мы уже сыты по горло наветами белых!

– Я решаю здесь, что добро, а что зло.

Чёрный маг был прав. Белому магу способ не понравился. Серый маг успокоил его только тем, что в качестве посредника для перекачки жизни будет использован редкостный негодяй.

Через минуту на пустырь под непроницаемый купол был телепортирован из камеры для убийц городской тюрьмы татуированный пожилой мужчина. Он не успел даже удивиться, как чёрный маг взмахнул рукой, и горло стянула невидимая петля.

– Так Виселица – это его любимое заклинание, отсюда и прозвище. А я-то думал, намёк, сколько учителей со стыда повесилось, когда бездарь доучился до диплома.

Чёрный маг ничем не выдал, что слышал шёпот белого, и продолжал творить удушающее заклинание.

Когда муки заключённого закончились, опасливо озираясь на хмурого мужчину в белом, молодой колдун достал нож с серповидным лезвием.

Мало кто знал эту тропу из непосвящённых. А даже если бы и узнал, то не смог по ней пройти. Сотни ловушек, местоположение которых известно лишь ночной армии, надёжно хранили тайный путь в столицу.

Дети задремали прямо в телеге, профессор силился при свете луны разглядеть буквы какой-то книги, неугомонная Эрет ворковала о чём-то с одним из разбойников, тесно прижимаясь к нему, а Кай и Олэ ехали на мулах позади каравана и продолжали идеологические споры.

– …Да с чего ты взял, что мне тебя совсем не понять! Я вообще-то раньше был человеком.

– Раньше – ключевое слово. Мы все умрём – ты, наверное, будешь пить кровь коз и оленей. Не пропадёшь, короче. Ты никогда не вспомнишь, что такое бояться эпидемии, потому что сейчас вообще неподвластен ни одной болезни.

– Хорошо, но… – Кай наклонился, чтобы дать мулу свежую порцию «зелья спокойствия», особое вещество, без которого вампир если и сядет в седло, то лишь к лошади, оживлённой некромантом, затем продолжил: – Но приведу тебе такую аналогию. Большая часть вампиров принимает окончание небытия чрез осину. Так почему никому не приходит в голову истребить полностью этот вид деревьев?

– Не знаю. Может, потому что невозможно, а может, мозгов не хватает.

– Всё возможно, деревья выжигать легче, чем охотиться на таких, как Блич, они не убегают. И, поверь, мы очень мудрые существа: то время, которые вы тратите на сон, мы тратим на книги.

– Ага. Ты прям главный книгочей. Чуть денежка завелась, сразу не в игральный дом, а в библиотеку.

– Я не типичный вампир. Но в целом мы мудрее людей, смирись. Так вот. Истребить целый вид деревьев ради себя?.. Это же такое преступление. Казалось бы, ничего не изменилось. Есть сосны, есть ели, есть берёзы и буки, но нет осины. Кто заметит? Но нет. Что-то пропадёт в картине закатного леса. Маленький мазок на большом полотне. Но очень заметный. Потому что поверх него не ляжет другой мазок иной краски. Там не будет ничего. Пустота. Подойди к картине и проткни её шилом. Отошёл, вроде незаметно. Но потом глаз обязательно зацепится за прореху, и уже всё. Ты никогда не воспримешь картину как просто произведение искусства. А только как испорченное произведение искусства.

Вампир сделал паузу, посмотрел на прекрасный лес по обе стороны тропы и перешёл на доверительный шёпот.