Чукотка - [3]

http://npacific.kamchatka.ru/np/library/publikacii/potomki/brat.htm

БРАТЬЯ СЫЧЕВЫ [фрагмент о Т.З. Семушкине]

Сычевы. Это была большая семья.

Шестеро братьев не вернулись с войны, последний из них, Игорь, погиб в Берлине 9 мая 1945 года. <...> Этот же рассказ о старших - Евгении и Георгии. О тех, кто начинал строить на [Чукотском] полуострове свою новую жизнь.

<...>

"Воскресенье, 14 октября "Астрахань" потеряла лопасть винта около мыса Дежнева.

Понедельник, 15 октября - авральная выгрузка. На моторном вельботе пошли в бухту Лаврентия.

Вторник, 16 октября. В состав нашей экспедиции входят пять эскимосов и семь русских (из них одна девушка учительница): председатель РИКа Пономарев Павел, от Союззолота - Терегулов, завшколой б. Лаврентия (Культбазы) Семушкин Тихон Захарович, учитель этой школы Николаев Женя, Суховилова Аня и я.

...Мешает крепкий молодой лед. Его приходится разбивать веслами, топорами. В 13 час. дошли до первого чукотского жилья - Янракеното. Здесь вышли на берег. В 14 час. 10 мин. по чистой воде пошли далее. Через два часа увидели другое маленькое поселение. Далее путь преградили тяжелые полярные льды.

...В кукуль (спальный мешок) я залез вместе с Семушкиным Т.З., так как ему негде было спать. Он ничего не захватил. А я, наученный горьким опытом, взял из Петропавловска свой медвежий.

Среда, 17-е октября. На шлюпке остались Семушкин и Суховилова Аня. А мы все пошли пешком, таща шлюпку на буксире как бурлаки против встречного ветра и дождя со снегом. Идти пришлось по гальке, которая разъезжалась под ногами, чем страшно затрудняла движение, изматывала силы. Один Семушкин Т.З. оказался нечестным человеком по отношению к товарищам, оказавшимся в беде! Он не слез с вельбота и ничем не помог нам. Ссылался на то, что у него теплые чукотские брюки спадают и идти он не может. Ничего не скажешь убедительный аргумент! Каждый из нас предлагал ему второй свой ремень. Не тут-то было. Семушкин расположился на шлюпке как "барон" и мы должны были, как батраки, везти его, т.е. лишних 70 кило. До этого он хвалился, что сможет пройти пешком 200 клм! Он даже не постеснялся пожилых Пономарева, двух чукчей! Аня Суховилова тоже сидела на шлюпке. Но к ней претензий никаких не было. По молодости и неопытности ехала в туфельках. Никакой другой обуви у ней не было. Все мы честно "бурлачили", подменяя друг друга. Сначала подмены были редки, потом стали все чаще и чаще. Выдыхались. Спина мокрая. Рубашку хоть выжимай, а жилья не видно! Особенно устали чукчи и эскимосы, которые раньше нас впряглись в бурлацкие лямки.

Как мы не стыдили Семушкина, как ни уговаривали - ничего не помогло. Он развалился в шлюпке и даже пробовал над нами насмехаться. Большую часть времени спал. Что нас особенно возмущало. С толстой красной рожей, в длинном ватном пальто, в шапке-ушанке он очень походил на китайского мандарина, путешествующего с молодой женой по Ян-Цзы! На одном из привалов все, даже чукчи и эскимосы, навалились на него. Стали стыдить, но он нагло заявил, что тащить шлюпку все равно не будет, не может! Так познаются друзья в несчастьи!! Опять впряглись в лямки, но силы быстро исчезали. Начали спотыкаться на каждом шагу, падать. Короткий день кончился, темнота усугубляла наши мытарства: спотыкались о камни, оступались в ямках. От места высадки с эскимосского вельбота вышли в 15 час. и только в 19 час. 35 мин. добрели, именно добрели, до чукотского селения - Нухчьиген! Измучились ужасно.

(После отдыха) ...На Семушкина противно было смотреть! Трудности отошли. Ребята затянули песни. Я чувствовал себя скверно: лихорадило, озноб чередовался с жаром, рубашку хоть выжми. Не помогла и мадера с чаем. В 21 час легли спать. Как не противен мне был Семушкин, снова пришлось положить его в свой спальный мешок. Чувство товарищества обязывало меня к этому, иначе он не смог бы спать от холода. Первый день трудностей и невзгод показал характер и лицо каждого участника. На счастье, из 11 чел. только один оказался мерзавцем - Семушкин Т.З. - завшколой Культбазы б. Лаврентия. Что хорошего он сможет дать чукчам и школьникам??!

"Бурлацким" способом прошли более 30 клм.; общее мнение: Семушкин хитрый, бессовестный, наглый человек. Попросту скотина."

Это писал радист Сычев. А вот что читаем мы в повести "Чукотка" известного советского писателя, автора знаменитой книги "Алитет уходит в горы", которой зачитывалось не одно поколение романтиков, очно и заочно влюбленных в Север, Тихона Захаровича Семушкина. Это сравнение - небольшой штрих к прошлой истории, такой понятной и непонятной, в которой слились в одном потоке идеология и человечность, нравственность и безнравственность. Мы знаем, что оба они, и Георгий Петрович Сычев, и Тихон Захарович Семушкин - были людьми известными и почтенными. Только вот пути их к славе были, вероятно, разными. Хотя кто знает. Мы располагаем только лишь одним сравнением. И то только потому, что оно позволяет нам глубже раскрыть своего героя - молодого, искреннего, горячего...

Как же видел те же события писатель Семушкин?

"Мы с грустью расстались с вельботом и теперь одни, без эскимосов, идем вдоль берега по морской гальке. Она шуршит, и ее круглые, обкатанные морскими волнами камешки все время ощущаются подошвами ног. Мы бредем устало, сгорбившись, ссутулившись. На пути никаких признаков жизни. Кажется и конца-краю не будет этой безжизненности.