Чугунные облака - [4]
В коридоре тишину дома прерывали старинные часы в форме ночной совы. «Тик-так-тик-так» – её глаза ходили из стороны в сторону. Безумный взгляд, имеющий сходство с жабой из сада.
За часами к потолку вздымалась тонкая трещина в стене – «минус».
Уютный коридор переходил в скромную кухню с большим обеденным столом. Там, в первую очередь меня привлекла посудомойка. «Плюсплюсплюсплюс» – от средств для мытья посуды цвета болотной тины меня тянет рыгнуть. На свете существует много вещей, от которых меня тянет рыгнуть.
Не осматриваясь по сторонам я побежал вверх по скрипящей лестнице, ведущей на второй этаж.
Интрига дня. «Детская со своей ванной на втором этаже» – с придыханием вспомнил я обещание своего дяди, расплывшись в глупой улыбке.
Мысль о комнате с личной ванной тешила меня всю дорогу сюда. Даже когда жители в «SimCity” бранили меня за малое количество пожарных в городе. Даже когда байкер, выслушав обвинения от моей матери чуть не полез драться с отцом. Даже когда мать сказала ему, что из его рта несёт «мудаческим бродячим нутром».
Кошелёк оказался в бардачке авто.
Половину второго этажа заняла комната, окна которой выходили на густой лес с внутренним двориком. Там стоял столик с маленькими стульчиками.
Ещё один факт подаренный одной из самых коротких страниц «Вики», что только довелось мне увидеть за всю жизнь. В две тысячи десятом город был удостоен специальной премии «Промышленный и зелёный». Награду вручил Женевский институт экологии. Видимо название номинации перевели в «Гугл».
Местечко соответствовало награде, что не говори. Повсюду парки и густые, непроглядные леса. Воздух тоже подобающий: на первый вздох чистый и свежий, иногда улавливались нотки тёмных клубов дыма, вылетавших из высоких серых труб заводов дяди.
Специфический запах: после приятной свежести в ноздри залетает душок гари, точно рядом жарят бекон на гриле.
Мне досталась роскошная комната: с широкой и мягкой кроватью, большим письменным столом и высокими чистыми окнами. Перед нашим приездом их явно специально мыли: на стекле просматривались разводы от тряпки.
Я довольно посмотрел на отражение в зеркале, висевшем на двери, и подмигнул сам себе. Получилось нелепо. В кино выглядит круче. В зеркале сверкнул светящийся жёлтым полумесяц, схожий на отрезанный ноготь.
Трещин на гладких сероватых стенах не виднелось. Я не фанат уродливых постеров, но обстоятельства иногда вынуждают распаковывать старую коробку с плакатами изображающими Ники Минаж. Да-да, как у Билли Айлиш – «My strange addiction»: от читки Ники я тащился в классе-так шестом.
Нет, я натурал.
Обычно я прикрывал плакатами потрескавшуюся штукатурку. В том случае, когда ремонт оказывается старше моего прадеда.
В «рыбном» городе именно так и случилось. С потолка на второй день начали стекать редкие холодные капли.
Развернув светло-розовый постер с фото рэп-королевы во весь рабочий стол, плотно усеянный густым слоем белой воздушной пыли, я пробежал взглядом по гламурному фону, не понимая как столь ванильная вещь висела надо мной, в то время как я делал уроки во втором городе.
Тогда Ники нравилась мне всерьёз и надолго. Случилось это после того как до моих ушей долетел её куплет в треке «Monster” Канье Веста. Один понтовитый хам, одевавший чёрные «Vans” до того как это стало мейнстримом, включал его на своей допотопной «Motorola”, качая головой возле мужского туалета.
– Кто это поёт? – заинтересовавшись спросил я пальцем указав на мыльницу.
– Не поёт а читает, придурок – хам нахмурил брови, взглянув на меня как на больного проказой, после чего скрылся с глаз долой в оживлённой толпе.
Конечно же, научившись набирать маленькими тощими пальчиками текст на клавиатуре, я нашёл застрявшую в голове исполнительницу.
Заядлый фанатизм продлился долго. С разных уголков мира через «Ebay” ко мне долетали десятки постеров. Один раз, проезжая по пустым улицам ночного города в душном такси, я услышал альбомный трек «Roman Holiday” по радио, обрадовавшись этому словно победе в лотерее.
Одними лишь губами я начал начитывать, схлопотав ироничный взгляд таксиста.
Ах да, в своих руках я прочно сжимал ходящую в разные стороны клетку с обеспокоенным котом (не спрашивайте, что случилось).
И ах да, таксистом была женщина. Она мило рассмеялась удивляясь насколько точно я знаю слова.
Сейчас же, указательным пальцем я смахнул назойливую пыль с розового парика одной из первых девушек, что полюбил чистой любовью.
Ох уж эта «влюблённость средней школы».
Скатав тонкую ткань в аккуратный рулет, я принялся заталкивать её на верхнюю полку шкафа.
– А новый альбом у неё вышел обалденный – прошептал я – Кто бы что не говорил.
Струсив с ладоней приставучие пылинки я медленно подошёл к окну.
На улице царила непроглядная ночь, быстро сменившая собой бледные сумерки. Отрезанный ноготь ярким светом возвышался над тёмной стеной. Показалось, будто в кустах сорняков блеснули два металических глаза.
В зарослях завалялось что-то металлическое.
Зевая я прикрыл рот ладонью. Глаза слипались, будто кто-то упорно тянул веки вниз. В ушах до сих пор стоял шум старого мотора. Тело до сих пор помнит те ощущения: авто, гонящее на скорости 120 километров в час, забытая Богом объездная и чёртова кочка, возникшая из ниоткуда. «Буц!» «Бам!» – ты взлетаешь, а голова при этом будто пытается проломить собой крышу. Над ней нимбом начинают летать птички как в «Том и Джерри».
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Его миссия – исследовать природу таинственного сигнала. Его участь – одиночество. Его цель – не сойти с ума.
Когда привычный мир рухнул, а человеческая жизнь стала разменной монетой. Когда стерлись рамки морали, а правда перестала быть таковой. Он просто делает свою работу и хочет выжить… Содержит нецензурную брань.
С первых страниц романа главная героиня совершает страшные вещи: в хмельном угаре убивает мужа, истязает собственную дочь, занимаясь проституцией и заставляя делать то же самое несчастного ребёнка, превращает её в инвалида, сажает на цепь вместе с собакой — и всё эти бесчинства творит с ведома соседей и односельчан. Казалось бы, добро полностью побеждено злом, и некому встать на защиту детства, некому покарать злодея. Однако всё же находится группа людей, решающих спасти ребёнка, освободить его из когтей ужасной матери.
Недаром говорят, «чужая душа ― потёмки» и лучше туда не заглядывать. Кто знает, какие монстры притаились в темноте…