Чугунные облака - [14]

Наш классный руководитель – педагог по английскому, приятная молодая блондинка. После моей прошлой классной руководительницы: неприятной старой и беловолосой фурии, будто только что сошедшей с плакатов, пропагандирующих пролетариат в коммунистических странах, эта девушка казалась идеалом, сошедшим с июльского номера журнала «Maxim”. Пышный бюст, прячущийся за белой строгой блузкой. Чёрная юбка, из-под которой виднелись две тонкие и гладкие ножки.

Взгляды класса были неоднозначны. Кто-то улыбался, кто-то, казалось, с меня смеялся, а кто-то осуждающе осматривал. Но я, поднимая голову выше, делал вид будто ничего не слышу и улыбался каждому однокласснику.

Я был самым активным на уроке, чем вызвал очередную долю обсуждений. Переодически ёрзая на твёрдом деревянном стуле я вскакивал и оживлённо поднимал руку. Видимо, этим я и смог понравиться пожилой учительнице, полного живота которой я так и не заметил. Сплетни это всё. Ни черта она не залетела.

Она привыкла к угасающим взглядам скучающей молодежи, и сейчас улыбаясь смотрела в мою сторону.

Под конец пары сзади послышался глухой шёпот:

– Слушай, а брат Андрея не такой гандон как он – сказал пухлый и потный чувак в футболке с надписью «Фанат картошки-фри» или что-то типа этого. Ага, ну оно и видно. Прозрачные капельки весьма зловонного пота стекали по щекастому лицу, бесшумно капая на несчастную деревянную парту. Толстяк оценивающе осматривал меня ожидая ответа. Агрессивный парниша, скрывающий вагон комплексов за язвительными злыми репликами в адрес других. Страдал обильным потоотделением, мешавшим заводить ему новые знакомства с женским полом. С детства терпел ожирение, никогда не отказывал себе навернуть тазик острых куриных крылышек в «KFC” и управлялся за десять минут. К жирной курице всегда заказывал не менее жирную картошку фри и большой стакан «Пепси» без льда. Каждое лето ездил в лагеря для детей страдающих ожирением, в автобусе по дороге молился чтобы на этот раз он наконец потерял девственность. Но и на этот раз не выходило. Маман частенько сажала его на диеты, а он, наплевав густой белой слюной, нарушал их, воруя из папиного кошелька и треская дешевые быстро разогреваемые тако в супермаркете недалеко от школы.

Пора заканчивать мои тренировки дедуктивного метода.

Я развернулся к нему и громко спросил:

– У тебя какие-то проблемы? Хочешь поговорить, э-ммм, «Любитель картошки фри»?

Толстяк хитро улыбнулся не опуская ядовитых глаз.

– Я смотрю, ты у нас тоже с коготками – он перевёл гнусные глаза вправо, посмотрев на равнодушную девчонку, а затем влево, на скучавшего соседа по парте – Ну у тебя хотя бы, в отличии от брата, кроме издевательств и тёлок что-то осталось в голове.

Может быть жирное создание и право. Резкие реплики и умение царапать в ответ больнее, чем укусили тебя, передавалось в моей семье на генетическом уровне.

Скучавший класс обратил на нас всё внимание. На замену выслушиванию скучной лекции пришла интригующая перепалка с новеньким.

– Подтяни футболку, у тебя пуздро вывалилось на колени – деловито бросил я опустив взгляд на жирный живот, из-за которого потная футболка казалась к тому же уродливой.

После моей реплики весь класс начал смеяться. Толстяк, натянув футболку ниже покраснел, может быть от стыда.

Послышался шёпот Макса. Он обратился к своей девушке, отстранённо снимающей снап с заезженной радугой, вылетающей изо рта:

– Я думаю, он прекрасно впишется в нашу компанию.

– Максик, у меня неделя снапов – она не отвела взгляда от фронтальной камеры – Не отвлекай.

Вторым уроком была история, проходящая в мрачном и длинном как тонкая кишка кабинете.

Парты в тесном классе длинные. На одной умещались четыре человека. В комнате царил форменный беспорядок: куча скомканной бумаги и небрежно сложенных в стопки тетрадей укрывали всю заднюю парту. Бланки с тестами, лежащие на учительском столе, полностью исписаны. Присмотревшись, я увидел тему: «Французкая Революция». Сниз немного литературных вопросов по «Отверженным» и «Собору Парижской Богоматери» Гюго. Х-м-м, кажется, это произведение занесло сюда из другой эпохи.

Все парты заняты громко болтающими новыми одноклассниками. Даже ко второй паре они не смогли привыкнуть к новому лицу, пялясь на меня вплотную. Один из них, свесив ноги с парты, рассказывал другому свежую сплетню о моей персоне. Даже и не став её слушать я прошёл дальше в поисках свободного места.

Не занятый стул стоял лишь около третьей парты с тем пухлым парнем. Он вспотел и залился красным цветом, как спелый томат, ещё больше. Посмотрев по сторонам, я с тоской осознал, что это единственный выход. Пришлось сесть с ним пытаясь не обращать внимание на медленно стекавшие с подбородка омерзительные капли.

Увидев нового соседа, он сразу же устремил хитрый взгляд на меня, не изменяя привычке прожигать взглядом насквозь.

Я искоса посмотрел на прозрачную капельку, нерасторопно стекавшую по пухлой щеке.

О Господи, какая мерзость.

Она остановилась у небритой щетины, погрузив в мокрое зловонное пространство торчащий тёмный волосок.

Блеснув в свете тусклой лампы она поплыла дальше, на секунду замерев у подбородка, и наконец слетела вниз. Маленькая капелька драматично разбилась о твёрдое тёмное дерево.