Чудовище - [23]

Церковь действительно была близко, она вырастала, вонзаясь луковичным куполом в звездное небо. И я не чувствовал сейчас ничего тревожного. Моя проверенная, в боях испытанная интуиция молчала.

Приблизившись, я огляделся: деревянный строительный забор, широко раскрытые ворота, в которые я и вошел, кирпичные стены, прорезанные луковичными окошками на уровне второго этажа, темный, не завешенный дверью провал входа - все было как-то казенно, скучно, словно строили в Бибиревском районе Москвы. Все пространство этого ещё не освященного места пестрело геометрией светотени от углов строительных блоков, кирпичных куч, деревянных балок. Ветерок стих. Я подошел к входу и прислушался. В темной прохладной глубине звякнуло, мелькнуло что-то

светлое и вдруг с бешеной быстротой огромной серой тенью понеслось на меня - я шарахнулся в сторону, ладонь уже сжимала рукоять пистолета, сердце рванулось и замерло... Сильно задев меня каменным плечом, пронесся и скрылся курагинский дог. Но сердце все ещё билось у горла. И так, с постепенно успокаивающимся сердцем,

ухмыляясь сам себе, я двинулся дальше.

Внутри было темнее, чем я ожидал. Но скоро глаза освоились, и мрак засеребрился отраженным лунным светом. Сквозь ажурные переплетения балок, сквозь амбразуру окон, сквозь незаделанные трещины-щели внезапно полилось сияние. Я догадался, что скрытый до этого облаком месяц засветил в полную силу.

Железная лестница, обвивая прикрепленный у стены столб, вела на самый верх, к колокольне. Свод ещё и не думали возводить, а остов уже сложили. Я решил подняться, благо напутствие старосты касательно обзора сверху запомнилось. Начну с этого.

Железные ступени озвучивали мои шаги; я поднялся до уровня третьего-четвертого этажа, пока не достиг цели. Еще снизу я разглядел, что настил на поперечные балки положен лишь у стен. В квадратные прорехи, видимо, втаскивали колокола, самый большой из которых был метра полтора в поперечнике.

Я выбрался наверх.

Петр Алексеевич не соврал: вид сверху был изумительный. Я бегло осмотрел настил: какие-то ящики в рост человека, сварочный аппарат, доски, штабель арматуры, бухты веревок, концы которых тянулись к языкам колоколов.

И тишина...

Я всматривался в ночь. Совсем близко сиял огнями и отраженным лунным светом курагинский дом. Кусты, дорожки, беседки и маленькие мостки сада казались игрушечными, волшебными... Все пространство этого рукотворного парка узорно пестрело в прозрачной тьме. А дальше, дальше огромное водное пространство, мерцающее звездами и сияющим диском месяца...

Я услышал скрип настила, но очарование ночи и, главное, усвоенное к тому моменту спиртное сделали свое дело: прежде чем я успел повернуться (рука уже выхватывала пистолет из кобуры), затаившийся за моей спиной призрак толкнул меня в спину, и, размахивая руками для обретения равновесия, я сделал шаг вперед, споткнулся, попал ногой в бухту веревки, запутался ступней, потерял опору и... уже летел вниз.

Я не задел лестницу, потому что толчок выбросил меня к центру, но, летя вниз, я ещё пытался сообразить: расплескаюсь о бетонный пол или воткнусь в груду кирпичей?..

Перспектива в обоих случаях малоприятная. Меня вдруг так дернуло за ступню, что одновременно с проклятием, выплеснувшимся из глубин моей души, возникло и утвердилось понимание: жив! Не упал! Повис...

Я действительно висел между небом и землей. Вернее, между землей и куполом колокольни; Перед тем как спилотировать вниз, моя нога как-то очень ловко умудрилась попасть в веревочную петлю. Другой конец веревки был, к счастью, закреплен, поэтому я и повис, не долетев вниз самой малости: метров двух.

- Ну что там? Готов? - услышал я голос с небес, и ему ответил другой (как полагается при таком символическом раскладе) из темной преисподней подо мной:

- Висит, сволочь!

- Сделай что-нибудь, а то ангельское отродье не простит нам!

Нетрудно было догадаться, что разговор шел обо мне. Пистолет я, конечно, потерял. Ничего, обойдется. Сложившись пополам, я рывком подтянулся к веревочной петле. Как всегда бывает в таких случаях, петля невообразимо запуталась плюс ещё натяжение моего стокилограммового тела.

- Сейчас, сейчас я его!.. - отозвалось снизу.

Я перехватил веревку рукой выше ступни и, подтянувшись, пытался распутать ослабленный узел. Внизу что-то громко копошилось. Узел поддавался...

- Сейчас я его!.. А ты спускайся, чего там торчишь!

Снизу подо мой что-то со свистом и уханьем разрезало воздух. Вероятно, нижний компаньон пытался достать меня, размахивая каким-нибудь ломом. Тут мне удалось ослабить петлю, ещё немного, еще... Изворачиваясь по-кошачьи, ногами вниз, я падал... Не успев развернуться, врезался в мужика внизу, ударился плечом (пространство недостроенного храма огласилось богомерзкими проклятиями), скользнул ниже и тут уже основательно приложился головой к кирпичам.

К счастью, мужик своим телом смягчил падение, и я не потерял сознание. На меня навалилось тяжелое тело, со всех сторон посыпались удары. Я пустил в ход локти, зубы, даже ногти - мое отуманенное неудачным приземлением сознании лишало сил весь организм.