Чудовище - [61]

Конечно, о том, чтобы перейти на английский, не могло быть и речи. Он попытался научить ее разговорному французскому, употребляемому в повседневной жизни. Она сначала смутилась, затем с гримаской отвращения отмахнулась от казавшихся ей грубыми выражений, как отмахнулась бы от собственного щенка, если бы тот встал на задние лапки и полез к ней на колени в неподходящий момент. Шарль пробовал и другие способы развеять отчужденность между ними: он вел с ней доверительные беседы (о проказах собственной бурной юности, когда он был моложе Луизы всего на год, – она вежливо улыбалась, слушая его, но, кажется, находила его проделки ребяческими), играл с ее песиком, в надежде что Беар разобьет эту ледяную стену, – ведь это уже однажды случилось на корабле, в загончике для животных.

В результате Шарль и щенок прекрасно поладили между собой и стали закадычными друзьями. Песик его обожал, но для Луизы муж, похоже, вовсе не существовал.

Она видела, что он никак не поймет, как ему вести себя с ней. Их разговор часто обрывался на полуслове, и между ними воцарялось неловкое молчание. Шарля не покидало ощущение, что он чудовищно неуклюж и все его попытки развлечь ее обречены на провал. И все же он не терял надежды. Если бы она дала ему хоть малейший шанс! Он ведь знал, что она способна быть искренней и открытой. И поэтому не оставлял своих попыток.

Шарль повел жену через сквер к экипажу и помог сесть.

Очутившись внутри, он распахнул занавески на окнах – отчасти потому, что день выдался солнечный, а отчасти потому, что темнота его угнетала – в темноте Луиза могла разоблачить его тайну, которую он твердо вознамерился сохранить. А вдруг это высокомерное создание узнает, что он дурачил ее все время плавания через Атлантику? Это недопустимо. Он откинулся на спинку сиденья, глядя на ее погруженное в полумрак задумчивое лицо. Они обогнули сквер и въехали на холм, направляясь к его резиденции в Грассе.

Домик был очень скромным. Здесь Шарль жил, когда работал в лаборатории и самолично проверял, как идут дела на парфюмерной фабрике. Грасс считался столицей парфюмерной промышленности Франции (да и всего мира, если уж на то пошло); тут располагались фабрика князя и фабрики его конкурентов. Хотя домик был уютным, его отделке не уделялось должного внимания, и потому он был не очень хорошо приспособлен для постоянного проживания. Впрочем, выглядел он очень мило – как все старинные вещи, которыми с любовью пользовались в течение сотен лет. В нем не было ничего помпезного – ни бального зала, ни комнаты для развлечений. Если Луиза вдруг изъявит желание пригласить на чашку чая нескольких дам из города, в ее распоряжении имеется маленькая гостиная. А сегодня вечером здесь будет особенно тихо и уютно – Шарль отослал всех слуг, кроме тех, что работали на кухне, чтобы новобрачные могли спокойно насладиться уединением.

И это была очередная уловка Шарля: изысканный обед вдвоем на террасе с видом на холмы и Средиземное море, сверкающее в отдалении. Он приготовил подарок для невесты – ожерелье из черных жемчужин. Он знал, что она обожает такие бусы. Знал он и то, что ее собственные порвались. Затем вино. Местные деликатесы. Непринужденная беседа. Ей непременно придется сказать ему что-нибудь личное, пока она будет сидеть напротив него за столом в течение нескольких часов. Итак, к обеду – вино, а к десерту – персиковый ликер. Он немного расшевелит ее при помощи алкоголя. «Все средства хороши, чтобы пробудить любовь», – думал Шарль. Он готов был сделать что угодно, только бы исчезла наконец эта высокомерная Луиза из Нью-Йорка с ее великосветским французским, воздвигающим между ними непреодолимую стену. А когда ее место займет давно знакомая ему Лулу, тогда они лягут в постель, где он будет ласкать и любить ее так, как ей нравится, что доставит и ему самому море удовольствия У него в памяти хранилась целая коллекция образов – Луиза обнаженная, Луиза нежная и податливая, Луиза в его объятиях. При одной мысли о предстоящей ночи во рту у него пересыхало и кровь приливала к вискам.

Но в то же время эта мысль вызывала у него смутное беспокойство.

Первая попытка Шарля д'Аркура поцеловать очаровательную Луизу в оливковой роще, застав ее врасплох, закончилась неудачей. Так он говорил себе. Она не ожидала столь поспешных шагов с его стороны. Впрочем, возможно, он вел себя неуклюже – ее аристократические замашки несколько выбили его из колеи. Как бы то ни было, если бы он не подхватил ее, она бы свалилась с двуколки, пытаясь увернуться от его поцелуев.

Сегодня ночью он будет гораздо осторожнее.

Когда они вошли в холл, Луиза обогнала его. Шарль закрыл входную дверь и, обернувшись, увидел, что она уже поднимается по ступенькам.

– Куда ты? – окликнул он ее.

– Переодеться к обеду.

Шарль был поражен: неужели она хочет напялить диадему и вечернее платье? Ее родители – впрочем, сердечные и очень добрые люди – порой вели себя на редкость манерно, что казалось Шарлю неестественным и нелепым.

– Я думаю, мы можем опустить сегодня пустые формальности, – предложил он.

Луиза посмотрела на него сверху вниз, стоя на площадке лестницы: