Чудовище - [74]

И как будто Вселенная решила подшутить, Престон встал и закончил обед со словами:

— Мне не нравится прерываться так внезапно, но я договорился встретиться со своей невестой. Пообещал ей обсудить вопрос цветочных композиций, хотя мог бы решить такой пустяковый вопрос за минуту.

Поднявшись, я бросил деньги на стол и пошел с ним. На нас пялились. Те, с кем я рос, сейчас смотрели на меня, как на изгоя. Я постарался не обращать внимания на взгляды сплетников и тихий шепот, но все время меня не покидало ощущение, что все вокруг знают что-то, чего не знаю я. И как только я вышел на улицу и увидел Беллами Шарман, сразу понял всеобщее любопытство. Несколько солнечных лучей, прорвавшихся сквозь облака, осветили лицо, о котором я мечтал годами. Она обернулась к нам с очаровательной улыбкой, адресованной Престону, но та исчезла сразу же, как Беллами увидела меня. Исчезли морщинки, окружающие ее прекрасные голубые глаза, которые я никогда не забывал. Престон обернулся и посмотрел на меня, но она мгновенно взяла себя в руки и скрыла удивление. Хотелось бы мне быть способным сделать так же.

Схватив Престона за плечо, я сказал:

— Дай знать, если тебе еще что-то понадобится.

***

Семейный водитель забрал меня из аэропорта и сразу повез в бар. Наверное, так даже лучше — что я поехал не сам, но, с другой стороны, я бы притормозил на извилистой дороге к родительскому дому. Они жили на окраине Фалука, в особняке замкового типа, которым многие восхищались. Иметь такой дом — «Замок Бертран», как его называли дети, — им позволило благосостояние. Конечно, особняк настоящим замком не был, хотя инженерный проект четко повторял это строение. Дом, если его можно так называть, был окружен пятнадцатью акрами частных владений. Я всегда считал, что если у вас было больше, чем три-четыре стандартные комнаты, то это уже перебор. И так как наш замок состоял из двадцати двух помещений, включая бальный зал, несколько обеденных зон и конюшни... В душе я никогда не называл это место домом.

К тому моменту, как я попал домой, мои волосы пребывали в полном беспорядке. Я запускал в них пальцы, снова и снова, потому что не мог поверить в то, что видел. Мне пришлось не только вернуться домой и унаследовать компанию после смерти отца, но и иметь дело с говнюком, который, к тому же, украл мою девушку. И все об этом знали. Вот только она не была моей. Я был в этом уверен еще семь лет назад, и до сих пор уверен — моей она не будет.

Я полагал, что так будет лучше для всех. По крайней мере, так я говорил себе, врываясь в дом через огромную дверь из тяжелой древесины и громко хлопнув ею, чтобы привлечь к себе внимание. Моя мать всегда содержала дом в первозданном виде, что требовало помощи огромного количества прислуги. У нас были горничные, повара, садовники, хотя мама и гордилась своей работой в саду. В детстве меня тоже учили выращивать растения и цветы, и Беллами смеялась над этим и одновременно восхищалась, когда мы были молоды. Поскольку мне нужно было отвлечься, я взял сумки и отправился в свою комнату, чтобы переодеться в шорты и белую футболку.

Я вышел во двор и посмотрел в сторону сада-лабиринта, творения моей матери. В каком-то смысле, он был мне как брат, потому что после моего рождения мама не смогла больше иметь детей и буквально посвятила себя созданию места, где смогла бы побыть в одиночестве. Сюда она уходила, когда была зла на отца, когда хотела отдохнуть от меня и моих насыщенных подростковых эмоций или просто хотела поплакать о других детях, которых у нее никогда не было. Также это было местом, где они с отцом устраивали себе совместные обеды и ужины, когда хотели разжечь былые чувства. Но больше всего лабиринт напоминал мне о времени, проведенном здесь с Беллами.

Беллами Шарман. Любовь всей моей жизни.

У нас с ней была сложная история, в тот день я узнал простую истину — что посеешь, то и пожнешь. Видимо, она пробудила во мне ту самую часть, которая спала внутри, и которую я очень старался игнорировать.

Мы всегда были возлюбленными. Легкая влюбленность в начальной школе, которая заставляла нас притворяться врагами в юные годы, переросла в глубокие чувства во время старшей школы, а потом я сбежал. Она была для меня всем. Голосом, которым я не мог насытиться, и в то же время игнорировал, когда она была права. Лицом, что я видел в своих мечтах и ночных кошмарах. Моя жизнь была связана с ней, пока я не покинул Фалук и все то, что, в действительности, не хотел оставлять позади.

Так почему же я уехал? Почему намеренно разорвал эту связь?

Это странная история. Одна из тех, которые не имеют особого смысла. Но она потрясла меня до глубины души, когда это случилось.

***

В конце последнего года обучения, преподаватель искусств нашей средней школы взяла наш класс на фестиваль Ренессанса, который проводили недалеко от Фалука. Она заставила всех одеться в стиле тех лет и, несмотря на отчаянно жаркую весну, все девушки были вынуждены взять в аренду в местных магазинах бальные платья и кринолиновые юбки, которые то и дело мелькали на узких улицах или в садах. Но моя Беллами так не сделала. Нет. Она решила одеться как крестьянка, несмотря на то, что большинство одноклассниц осудили ее. Хотя я думаю, они скорее завидовали. Она выглядела очень мило и женственно: тонкие слои платья цвета бургундского вина идеально облегали ее мягкие изгибы, а цветочный венок в волосах только придавал легкости.