Чудовища рая - [18]

Да, было в ней нечто особенное. Хрупкая, но в то же время твердая и несгибаемая. Девушка из стекла и стали, подумал тогда Даниэль. У нее были очень светлые ресницы, какие большинство других девушек наверняка бы подкрашивали тушью, однако она совершенно не пользовалась косметикой. Еще она очень легко возбуждалась. В такие моменты кожа у нее приобретала ярко-розовый оттенок, а зрачки расширялись и демонстрировали черноту, соблазнительную и пугающую одновременно.

Не без замешательства Даниэль осознал, что влюбляется. Самым мучительным, трагическим и поразительно нелепым образом, что было для него совершенно внове. Он испытывал к девушке уважение на грани благоговения и в то же время жгучую страсть.

За вечер он выпил немало пива и во время вынужденной отлучки в туалет воспользовался возможностью обдумать происходящее. Как же ему теперь поступить? Попросить у нее номер телефона? Будут ли они поддерживать связь, когда он вернется в Швецию? А может, ему перебраться сюда, поступить в какой-нибудь английский университет или найти работу, хоть бы и мойщиком? Мысли так и роились у него в голове, пока он стоял в бурлящей очереди в туалет. Долгое ожидание его беспокоило. Она ведь не решит, что он сбежал, верно? А вдруг ей надоест и она уйдет домой?

Когда же Даниэль наконец вернулся, он обнаружил, что место его занято. На нем восседал Макс, вовсю болтая с девушкой. Расстался с друзьями и отправился назад в паб, а потом, по-видимому, прятался в толпе и наблюдал за братом с девушкой. И когда тот отлучился в туалет, просто уселся вместо него.

Девушка целиком была поглощена разговором и громко смеялась. И Даниэль с трудом узнавал ее — теперь она казалась гораздо привлекательнее. И еще он осознал, что до этого не видел ее смеющейся, — за весь их длиннющий разговор она даже смешка не издала. А Макс, наверное, отколол особенно веселую шутку, потому что сейчас ее худое и бледное личико совершенно преобразилось от смеха.

А затем, все так же смеясь, пара поднялась и покинула пивную, даже не взглянув в сторону Даниэля.

Вне себя от унижения и гнева, он заказал еще пива, осушил кружку и отправился в другой паб — уютный и старомодный, тот, который ему сперва и захотелось посетить. Однако там его в дверях остановил вышибала и холодно выдал следующее:

— Ты прекрасно знаешь, что тебе сюда нельзя. После того, что ты тут устроил.

Ошарашенный Даниэль двинулся в другой паб, куда его без проблем пустили. Он пил до тех пор, пока координация не начала подавать тревожные сигналы, и через несколько часов вернулся на такси к Максу домой. Вот только на все его звонки в дверь ответа так и не последовало, и ему пришлось заночевать на скамейке в парке.

А на следующее утро Макс впустил его в квартиру и с торжествующей улыбкой сообщил:

— Я был прав. Она оказалась шведкой. И девственницей.

Приняв душ, Даниэль взялся было за бритву, чтобы привести себя в порядок после ночной попойки, но вдруг передумал и со злостью смыл с лица крем для бритья. Не будет он бриться. А начнет отпускать бороду. Чтобы его никогда больше не спутали с братом.

11

— Вот и оно, — с восторгом возвестил Макс. — Мое любимое место.

Пробираясь по образовавшим нечто вроде запруды глыбам, он указал удочкой на спокойный участок реки между перекатов. Вода вокруг него так и бурлила меленькими водопадами и тучами брызг.

— За этими камнями нечто вроде прудка. Обычно там пять-шесть рыбин, просто держатся себе у поверхности, хоть руками хватай. Я никому не показывал это место, только тебе одному!

Следующие пару часов братья всецело были поглощены рыбной ловлей. Даниэль опытностью похвастаться не мог, однако он быстро учился и к перерыву на обед закидывал удочку уже весьма умело. По правде говоря, его несколько удивило увлечение брата рыбалкой. Как ему представлялось, того привлекал скорее азарт, нежели сам улов.

— И много здесь ошивается туристов? — поинтересовался Даниэль, когда они устроились на плоской скале и Макс принес провизию от велосипедов, оставленных неподалеку в еловой рощице.

— Туристы? В Химмельстале-то?

Макс вручил ему бутерброд с ветчиной и рассмеялся, будто услышал забавную шутку.

— Ну, здесь так красиво, — пояснил Даниэль.

— Не настолько красиво для них. Долина узкая и затененная, а горы слишком крутые, чтобы ходить в походы или кататься на лыжах. Нет, ради видов в Химмельсталь не приезжают. Сюда приезжают скрыться из виду. — Макс открыл бутылку с пивом и придержал крышечкой хлынувшую пену. — Эта долина — убежище.

— Убежище?

Макс от души хлебнул пива и с бутылкой в руке уселся на скале, согнув одну ногу в колене. Задумчиво оглядел пороги и ответил:

— Да, убежище еще со Средних веков. Когда-то здесь был монастырь, где содержали прокаженных. Как раз где сейчас стоит клиника. От самого монастыря и следа уж не осталось, но под склоном сохранилось старое церковное кладбище. Там только и хоронили что прокаженных, больше никого. Отверженные даже в смерти. Нечистые.

Он подобрал сосновую шишку и в сердцах бросил в воду, где ее тут же подхватил и закружил поток.

— Греховная болезнь, — кивнул Даниэль. — Вполне себе представляю, что здесь мог располагаться и туберкулезный санаторий. В конце концов, в Альпах полно всяких старых санаториев, переделанных в гостиницы и частные клиники.