Чудо в «Белом отеле» - [4]
Чем больше время отдаляло эти события, тем тусклее становились воспоминания (и выцветали документы), и тем сложнее, что и понятно, становилась разгадка тайны и тем чаще далекие потомки ворочались без сна в постелях комнат своего украшенного башнями замка, который, что примечательно, тоже назывался «Sanssommeil».[i]
После того как все владельцы поместья, впоследствии графы де Клермон-ан-Бовэзи, вымерли, графство перешло под владычество Франции, но сам замок через графиню Мао был унаследован владельцами Ньерзона, а после того, как и те вымерли, перешел к графам де Вёрон, чьим последним отпрыском и была уже упомянутая Алипс де Вёрон, такая же ужасная, как горгульи на водосточных желобах крыш и башен ее замка, если не еще ужаснее.
Она не отказывала себе в удовольствии ежегодно на три-четыре недели приезжать в Амстердам и пугать своим видом гостей «Гранд-отеля Кародамски». Один из постояльцев написал однажды в книге отзывов (а может быть, и в книге жалоб), что старая графиня выглядит, как высохший монсеньор, направляющийся на карнавал, переодевшись одноглазым филином. Но господин владелец отеля Кародамски, жена которого находилась с де Вёронами в отдаленном родстве, не мог не принимать у себя графиню тогда, когда ей захочется, несмотря на то что она всегда торговалась из-за цены.
Когда замок был выставлен на аукцион, графиня попросила владельца отеля Кародамски об одном одолжении.
– Чтобы получить наибольшую цену, – сказала графиня, – я буду ее искусственно повышать. В конце концов, ведь это жемчужина архитектуры, многобашенное свидетельство из покрытого лиловатой дымкой прошлого старой Франции. Окаменевшая иллюстрация из «Trés riches Heures».[ii] Один американский продовольственный концерн, который, собственно, хотел купить «Neuschwannstein»,[iii] заинтересовался «Sanssommeil». Пойдите туда, – сказала графиня господину Кародамски, – и поучаствуйте в торгах. Все время поднимайте цену. Я знаю, что американские торговцы фасолью непременно купят его. Торгуйтесь, пока я не подам вам знак.
Но случилось то, что и должно было случиться. Графиня подала знак слишком поздно. Предложение Кародамски оказалось последним, американцы отступились, замок достался Кародамски.
После того как он продал все, что у него было (частично ниже стоимости, потому что это нужно было проделать как можно скорее) – отель, свой собственный дом, обстановку, коллекцию персидских ковров, ручные часы, а под конец и золотисто-оранжевую канарейку вместе с клеткой, – он смог набрать лишь половину аукционной цены, которую сам же и повышал из-за своего простодушия.
– В таком случае он получит только половину замка, – проскрипела графиня де Вёрон.
Когда Кародамски в своем дряхлом автомобиле (на который покупателя не нашлось), подняв гигантское облако пыли, въехал на вершину холма, перед ним предстала, будто разрезанная ножом, бесстыдно демонстрирующая свои прогнившие внутренности именно половина замка.
Последний раз Кародамски видели сидящим на крыше одной из нижних башен – вероятно, с этого момента он тоже начал страдать бессонницей – и оплакивающим свою судьбу. Кародамски qui non dormit.
VII
Уже во времена своей юности Хильдигрим выглядел, как старая женщина. Позднее он стал выглядеть, как старая женщина, которая выглядит, как старый мужчина. (Это цитата. Так Гуго фон Гофмансталь обрисовал Стефана Георге.) При крещении ему дали имя Хайнц; имя Хильдигрим он получил в монашестве. Вскоре он стал аббатом, даже эрцаббатом. С ним рано случился апоплексический удар, и он приобрел славу святого. Левый глаз Хильдигрима был почти полностью прикрыт веком, оставалась лишь узкая щелка. Невнятно бормотать он начал еще до удара. Его родители любили говорить: «У нас две дочери. Одна замужем в Вюрцбурге, вторая – эрцаббат в Поликарповой обители».
Хильдигрим был аскетом старой школы. Он не ел ни мяса, ни даже рыбы, другие продукты употреблял только в испорченном виде. Когда он однажды позволил себе намазать масло на хлеб (конечно же, на черный), масло это, естественно, было прогорклым. Он любил есть дикий мед и сушеных акрид, которых, однако, было трудно раздобыть. Но когда в один прекрасный день сушеные акриды появились в меню фешенебельных ресторанов в качестве деликатеса, Хильдигрим с этого момента вынужден был отказаться от насекомых.
Спал он только стоя, точнее: пытался спать стоя. Это было очень трудно. Он все время падал оземь. Потом он попытался проделывать это, позволив себе допустимое (по его мнению) облегчение и прислонившись к столбу. Но и тут он сразу же, едва заснув, начинал падать. Когда он прислонялся к стене, то уже не падал, а соскальзывал на землю. Тогда он распорядился – и это была прекрасная идея! – чтобы два послушника держали его стоймя, пока он спит. Это было одновременно и аскетическим упражнением для послушников, поскольку они сами ни в коем случае не имели права заснуть или упасть. Вследствие аскезы своих послушников Хильдигрим заслужил еще большую славу святого.
Как только ему исполнилось семьдесят лет, Хильдигрим стал исповедовать исихазм. Исихазм это вот что такое: его изобрел св. Симеон Новый Богослов или, точнее, он развил его из учения (не святого) Исаака Ниневийского, обобщившего, в свою очередь, учения энкратитов, которые раскололись на апотактитов, гидропарастатов, аквавиров и саккофоров.
Второе путешествие китайского мандарина из века десятого — в наши дни.На сей раз — путешествие вынужденное. Спасаясь от наветов и клеветы, Гао-дай вновь прибегает к помощи «компаса времени» и отправляется в 2000 год в страну «большеносых», чтобы найти своего друга-историка и узнать, долго ли еще будут процветать его враги и гонители на родине, в Поднебесной.Но все оказывается не так-то просто — со времени его первого визита здесь произошли Великие Перемены, а ведь предупреждал же Конфуций: «Горе тому, кто живет в эпоху перемен!»Новые приключения — и злоключения — и умозаключения!Новые письма в древний Китай!Герберт Розердорфер — один из тончайших стилистов современной германоязычной прозы.
Черный юмор – в невероятном, абсурдистском исполнении…Повести, в которых суровый гиперреализм постоянно обращается в озорной, насмешливый сюрреализм.Путешествие на корабле переходит из реальности в воображение и обратно с легкостью, достойной «Ритуалов плавания».Вполне фактурный отель обретает черты мистического «убежища» на грани яви и кошмара…Пространство и время совершают немыслимые акробатические упражнения – и делают это с явным удовольствием!
Наш мир — глазами китайского мандарина X века?Вечеринки и виски, телевидение и — о ужас! — ЗАВОДСКОЙ фарфор и АЛЮМИНИЕВЫЕ чайные ложечки?!Наш мир — увиденный человеком МИРА АБСОЛЮТНО ИНОГО? КАК он выглядит в письмах, посланных в далекое прошлое! Пожалуй, лучше и не думать!..
По четвергам в уютной гостиной собирается компания, и прокурор развлекает старых друзей историями о самых любопытных делах из своей практики…Загадочные убийства…Невероятные ограбления…Забавные судебные казусы…Анекдотические свидетельские показания…Изящные, увлекательные и смешные детективные рассказы, которые приведут в восторг самых тонких ценителей жанра!
Эта книга – первое русскоязычное издание современного немецкого писателя Герберта Розендорфера, куда вошли романы «Большое соло для Антона» и «Латунное сердечко, или У правды короткие ноги».Антон Л… герой романа «Большое соло для Антона», просыпается однажды утром единственным человеком на Земле. Его поиски потерянного мира должны доказать правду Малларме: «Конечная цель мира есть книга».Ироническая проза Розендорфера – это призыв к современному человеку, притерпевшемуся к окружающим его нелепостям и уже их не замечающему, взглянуть на себя со стороны, задуматься над тем, что он делает и зачем живет.
Эта книга – первое русскоязычное издание современного немецкого писателя Герберта Розендорфера, куда вошли романы «Большое соло для Антона» и «Латунное сердечко, или У правды короткие ноги».«Латунное сердечко» – лирико-сатирический роман, сплав блестящего юмора Гашека и изысканной прозы Кафки, история современного интеллигента, где есть и секретные службы, и перипетии любви, жизнь, полная гротескных ситуаций.Ироническая проза Розендорфера – это призыв к современному человеку, притерпевшемуся к окружающим его нелепостям и уже их не замечающему, взглянуть на себя со стороны, задуматься на тем, что он делает и зачем живет.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.