Чудо Рождественской ночи - [108]

Я вынул из стола свое «магическое зеркало», приобретенное мною еще в Нью-Йорке; уставил его перед собою между двумя свечками так, чтобы в нем ничто не отражалось, и стал пристально смотреть в его выпуклый, гладкий кружок… Сначала он представлялся мне просто черным пятном, потом по его черной поверхности начали пробегать какие-то тени, полосы, колонны, и вдруг выяснились великолепные развалины чудного храма на фоне тропического леса.

«Точно ли я это вижу?.. Уж не заснул ли я?» – подумалось мне. Я решил было ущипнуть себя за руку, чтоб удостовериться, что я не задремал, как вдруг между моим взором и стеклом легла маленькая, бронзовая, хорошо мне знакомая рука…

Я радостно вскочил: передо мной стоял Дхарма Састри, улыбаясь и качая головой в своем белом тюрбане.

– Нехорошо! Ослушник! – говорил он. – Я ведь просил без меня не заниматься опытами оккультизма!

– Какой же это оккультизм? – оправдывался я между восклицаниями радости по поводу его выздоровления. – Простая шутка, от безделья!.. Так вы проснулись ранее, чем предполагали?

– Да, я поправился, – сказал он просто. – Но вы напрасно называете бездельной шуткой вопрошение кристалла. От этого древнего храма, который начинал перед вами выясняться, нескромное американское стекло ваше могло перейти к предметам, которых вам лучше поверхностно не касаться, если вы точно намерены ими заняться серьезно и последовательно… Пойдемте лучше прогуляемся! Ночь хороша. Если желаете, я покажу вам в действительности развалины, заинтересовавшие вас в этом стекле.

Я радостно согласился, удивившись, что не знал о существовании поблизости такого интересного места.

Мы вышли в ярко-волшебную ночь, сиявшую, как прозрачный жемчуг, усеянный бриллиантовой пылью. Темней всего был купол небесный, с высоты которого изливалось на все красоты земные сияние разноцветных светил, горевших в темно-синей его глубине. Мы очень скоро достигли величественной колоннады на опушке леса, казавшегося издали сотканным из черного и серебряного кружева. Один из резных порталов здания был особенно ярко залит светом луны, а из таинственной глубины его эффектно мигало, то вспыхивая, то потухая, багровое пламя, будто бы там, внутри храма, разложен был костер или курился жертвенник.

Индус указал мне на какой-то гранитный обломок, поросший лианами и папоротником, и мерными шагами направился было к храму, но вдруг обернулся и сказал:

– Вы спрашивали три дня тому назад – я слышал ваш вопрос, – кто бережет меня от змей и тигров?.. Вы увидите одного из тех, которые многих охраняют от диких зверей… Один из них живет неподалеку и часто сюда приходит… Только, прошу вас, помните, что двигаться одному с этого места – что бы ни случилось – для вас опасно!

Он продолжал свой путь и исчез под колоннадой храма.

Я ждал и дождаться не мог появления гуру! Глаза мои устали, так напряженно, до боли, до слез, смотрел я в таинственную мглу, за колоннадой… почему-то она, и тишь, меня окружавшая, и неподвижность, и мое одиночество – меня начинали страшить… На меня опускалась какая-то тяжесть, какое-то недоумение и ожидание, невыносимо мучительные!.. Я начинал терять представление о действительности, сознание окружавшего меня расплывалось в чувстве неизвестности, тоски, ужасающего страха. Надо бежать! Уйти отсюда, подумал я, но вспомнил, что сказал мне Дхарма Састри, и остановился…

Пред моими глазами открылась панорама громадного города. Я видел его à vol d’oiseau[169] и узнал в нем, несомненно, один из наших больших американских городов. Он показался мне украшенным, увеличенным какими-то увеселительными зданиями… Он весь сиял и пестрел праздничными огнями, украшеньями, флагами, движением и суетой. Толпы народа стремились в одном направлении, и я последовал за ними, в самый центр праздничного оживления, среди ужасных, громадных зданий. Я силился понять, что это именно за город, где я?.. Вдруг я увидел огромное пламя!.. Что-то горело! Все бежали в ту сторону, на пожар, и я там очутился. Я сразу увидел ужасное зрелище: предо мной несколько человек бегали в пламени, ища спасения, выхода из какого-то высокого здания, охваченного огнем, и среди этих людей я узнал самого себя…

Это зрелище меня крайне неприятно удивило. Я, разумеется, бросился самому себе на помощь, в убеждении, что мне ничего нет легче, как поднять себя или свой двойник, метавшийся там, внизу, в огне, до безопасных высот, с которых сам я смотрел на пожар, но чуть прикоснувшись к тому, другому себе, я вдруг увидел, что не я его уношу вверх, а, напротив, он меня увлекает вниз, в огонь…

С громом провалился под нами пол, и мы стремглав полетели в разверзшуюся под нами огненную бездну…

Я закричал, как полоумный, во всю силу своих легких, убежденный, что горю…

– Саиб! Саиб!.. что с вами? отчего вы так ужасно кричите?

«А!.. Наконец-то пришел за мной Дхарма Састри!» – пронеслась в мозгу моем сознательная мысль, и я с трудом пошевелился.

– Ну, благодарение небу, вы вернулись!.. Мне тут без вас снились такие сны! – с великим усилием промолвил я.

– Как? Разве вы спали?.. Когда вы закричали, я вбежал и нашел вас сидящим перед стеклом, совершенно прямо, с открытыми глазами… Вы смотрели прямо в это стекло! – услышал я недоуменный голос совсем не своего ученого индуса.