Чудо-остров - [18]
– Сейчас, когда мы выходим на улицу с двумя маленькими мальчиками, я вижу, с какой завистью смотрят на нас прохожие. В сегодняшнем Тайбэе мы уже почти, считай, многодетная семья. Вот родим третьего, и тогда уж точно к нам будут приходить, как в музей, – счастливо смеется Го Лунг.
Выбор моего приятеля не случаен. Социологи уже отметили это явление как устойчивую тенденцию: тайваньцы-мужчины все чаще предпочитают жениться на иностранках. Прежде всего, конечно, на китаянках из КНР – благо одна кровь, общие корни, общий язык. Но также и на женщинах из Вьетнама, Малайзии, России. Каждый пятнадцатый младенец родился от матери-иностранки.
Старое и новое
– Да, многие семейные устои, существовавшие веками, изменяются и исчезают прямо на глазах, – просвещает меня Чин-чанг. – Но вот что интересно: другие традиции продолжают существовать, они даже укрепляются.
Сначала о том, что исчезает. Например, домашние обязанности, веками считавшиеся женскими, теперь все больше распределяются между супругами. Впервые я услышала об этом еще до разговора с Чин-чанг.
Молодая пианистка из Тайбэя Чин Йин-янг провела в Москве несколько лет: училась в Гнесинском музыкальном училище. Она приобрела там много друзей, не раз бывала у них в гостях и вспоминает об этом с удовольствием.
– Мне было очень комфортно в Москве, меня принимали с большим радушием, щедро угощали. Единственное, к чему я не могла привыкнуть, это к роли женщины в русской семье. Весь дом, все хозяйство и дети лежат обычно на плечах жены. Знаете, когда у нас дома ждут гостей, мои родители готовятся к приему вместе. А в знакомых мне московских домах, даже вполне современных, муж сидит за столом, а жена вокруг него хлопочет.
– На студенческих вечеринках у нас девочки и мальчики вместе накрывают на стол, готовят еду, моют посуду, приводят в порядок квартиру. В московских же компаниях это почти всегда делают девочки. Ребята только приносят выпивку, какую-нибудь закуску. Потом садятся к телевизору или идут курить, все остальное – за девочками. Мальчики, может быть, еще мебель расставят. Но полы уж точно мыть не будут.
– Но самое удивительное, – говорит социолог Чин-чанг, – тайбэйцы, да и вообще жители больших городов Тайваня, почти совсем перестали готовить дома, в лучшем случае сводят приготовление домашней еды к минимуму. Сегодня вы редко встретите хозяйку, которая готовила бы завтрак, обед, ужин, как это было в совсем еще недавние времена.
Замечу, кстати, что долгое время для меня было загадкой: почему мои новые знакомые тайбэйцы так неохотно зовут к себе в гости. В ресторан – сколько угодно: и в самый дорогой, и в самый экзотический. А я, признаться, не очень-то люблю рестораны. По мне, так домашняя, пусть и небогатая, обстановка и непритязательная еда больше располагают к главной цели встречи – общению, неспешной беседе. Но мои новые друзья настаивают, уговаривают, а когда я отказываюсь, расстраиваются. А я слегка огорчаюсь, что они не зовут домой: мне-то интересно посмотреть, какая у них жизнь там, изнутри.
– Они что, недостаточно меня уважают, чтобы позвать в гости? – спросила я как-то Йи Чин-чанг.
– Совсем наоборот, – смеясь, ответила она. – Они хотят угодить вам, но на то, чтобы приготовить еду, обычно нет времени, да и привычки тоже. Современная тайваньская семья по большей части питается «с улицы».
– Пирожками и бутербродами, что ли?
– Нет, горячими, свежими блюдами. Их приносят готовыми из кафе, ресторанов, закусочных. Это и дешевле, и питательнее, и вкуснее.
Об этом феномене «уличной еды» я расскажу в следующей главе. А в этой, раз уж она посвящена семье, поделюсь своими личными впечатлениями о еде домашней.
Домашний ужин
Профессор Университета Ченчжи Бай-гу пригласил меня в гости. Его молодая жена не работает: занимается их годовалым сыном. Ей помогает мать мужа. Эти две женщины придерживаются традиционных привычек – стараются готовить дома. Молодая – потому что сохранила навыки, которые приобрела в родительском доме в деревне. А старая – в силу своего возраста. Вот они-то меня и угощали на славу.
Еще в лифте я услышала ароматные запахи. В доме уже был накрыт стол: зелень, свежие и маринованные овощи – огурцы, морковь, чеснок, еще какие-то, – заправленные соусами. Потом появились блюда горячие. Жареные кусочки свинины, рыба, сваренная с овощами. У обоих блюд был специфический, но чем-то знакомый вкус. Оказалось, что его придавала рисовая водка. В следующую перемену принесли креветок, каждая величиной с большой палец крупного мужчины, они были опять-таки вымочены в рисовой водке и потом зажарены с чесноком. Одни блюда уносили, другие ставили на стол, но одно оставалось с начала и до конца. Это был тыквенный суп с моллюсками. Он стоял в самом центре, в кастрюле, на небольшой электрической печке.
Под конец появился десерт. Огромные яблоки, такого же размера груши. Фрукты были поданы в подсоленной воде: оказывается, так дольше сохраняется свежесть и естественный цвет.
Я, разумеется, не преминула поинтересоваться, а что же едят мои хозяева на завтрак и ужин в обычные дни, без гостей. И вот что узнала. Мама по старинке предпочитает рисовую кашу. Замечу, что этой каши я отведала еще в самолете, где нам предложили попробовать это национальное блюдо. Попробовав, я не знала, что делать дальше: глотать ее явно не хотелось. Рис, разваренный до состояния «размазни», как для диетпитания, был абсолютно пресным – ни соли, ни сахара, ни молока. Мама Бай-гу объяснила, что она по утрам ест именно это блюдо, но приправляет его сухим соленым толченым мясом, или вареньем из морской капусты, или просто овощами. Так в свое время завтракали ее мама и папа, и дедушка с бабушкой, и их родители. Но у молодых уже другое меню, более современное. Сначала – сок из яблок с соевым молоком. Потом – тост с сыром и молодыми побегами гороха. Напоследок – свежие фрукты.
