Чудо-моргушник в Некитае (отрывок) - [11]

- Ай-ай! А мы ему верим...

- То-то - верь да оглядывайся - вон, у него уже и граф шпионит, да не туда смотришь, вон он - за колонной спрятался.

Граф отошел от колонны, не вступая в спор с подозрительными придворными. Он только постарался получше запомнить их лица, чтобы при случае узнать имена, а там... видно будет. Граф бросил взгляд в сторону престола и увидел, что его соседка по столу, Зузу, взошла к трону и что-то оживленно рассказывает императрице, хихикая и поглядывая на графа. Государыня, внимая рассказу своей фрейлины, тоже бросала в сторону графа пылкие взоры. "Хм,- приободрился граф Артуа,- это что-то значит!" Чутье опытного сердцееда не подвело графа - к нему пробрался слуга и негромко пригласил:

- Граф, государыня умоляет вас оказать ей честь личным знакомством и беседой тет-а-тет... Прошу вас - следуйте за мной.

Он повел графа прочь из зала и немедля за своей спиной граф Артуа услыхал голоса досужих завистников:

- Ну, что я говорил! Уже к императрице побежал, кобель!

- Само собой, а зря что ли он лягушачью-то икру горстями ел!

- А я сразу сказал - он только вошел, я уж вижу - жиголо это! Вишь, французы - самого породистого прислали: злой, нос крючком, ляжки во, от сопель так и лопается - жеребец лучшего завода!

- Это они против англичан интригуют, фаворит чтоб свой был.

- Э,- возразил кто-то на это,- какой хошь фаворит, а Ахмеда ему все равно не переплюнуть!

- Ну, Ахмеда куда переплюнуть! - согласились все хором. Это конечно, но для новинки-то, на переменку с Ахмедом!.. Ты, смотри, как побежал!..

Графу страсть как захотелось повернуться и отразить эти измышления в стиле аббата Крюшона: вот вы говорите, что мне не переплюнуть Ахмеда, а мне его запросто переплюнуть! Но благородный граф счел ниже своего рыцарского достоинства вообще пререкаться с этими ничтожествами - и то сказать, их-то не звали в будуар императрицы для частной беседы.

А графа ввели именно туда. Императрица сделала слуге знак удалиться и ласково позвала графа к себе:

- Ну же, граф, придвиньте ваш табурет ближе... Еще ближе, еще... вот так, да... Я хочу побеседовать с вами как с другом - запросто.

Их колени уже почти соприкасались.

- Моя Зузу,- поведала императрица,- рассказала мне о вашей галантности за столом - вы ведь не будете сердиться на эту кокетку, ведь правда? Мы, женщины, бываем так откровенны между собой...

- Мадам,- отвечал граф как истинный рыцарь,- мое правило - никогда не сердиться на даму, что бы она ни сделала...

- О,- с восхищением протянула императрица, - как это благородно! Ах, граф, нам так недоставало человека, подобного вам! Вы представить себе не можете - я так одинока...

Государыня коснулась руки графа Артуа безотчетным движением человека, ищущего участия. От этого прикосновения графа обожгло как гальваническим разрядом. В один миг все исчезло, все рассеялось - и нелепые дорожные происшествия, и выходки аббата, и оплошность с обсморканным стулом - что могла значить вся эта суета сует и всяческая суета, когда на графа смотрела Она, и Она была в двух шагах, Она нуждалась в его помощи, Она взывала к нему!.. - а больше ничего и никого не существовало в этой прекрасной вселенной, пылающей светом Любви во всех звездах своего прекрасного неба.

- О, мадам,- мужественным голосом отвечал граф,- вы не одиноки более - мое путешествие привело меня сюда, чтобы здесь, подле ваших ног...

- Чтобы что? - слегка улыбнувшись, спросила императрица, жадно внимавшая словам своего собеседника.

- Чтобы служить вам любым способом, каким вы пожелаете, прекраснейшая из прекрасных,- отвечал граф и встал на одно колено.

Глаза государыни сияли как звезды. Ее грудь трепетно вздымалась, выдавая обуревающие ее чувства. Она взяла ладонь графа в свои ладони и нежно сжала ее.

- Вы так взволновали меня, граф...

Она прижала его руку к своей груди:

- Вы слышите, как бьется сердце? - она медленно опускала ладонь графа все ниже и оставила ее на своей коленке. Граф, как бы в рассеянности, подвинул ее несколько глубже вдоль прекрасной ноги. Императрица сдвинула ноги, крепко сдавив руку графа на полпути к дикой розе, и прошептала срывающимся голосом:

- Мне так не хватает понимания, сочувствия, ласки...

- Вы найдете это в моем сердце, ваше величество,- пылко отвечал граф, пытаясь продвинуть свою руку еще глубже к заветной цели, но, однако, безуспешно.

- Ах, граф, вы так горячны! - пролепетала императрица, почти уже не владея собой. - Пожалуй, вам не стоило есть столько лягушачьей икры!

Граф не успел ответить, ибо в эту самую минуту скрипнула дверь, и в будуар внезапно вошел государь со свитой. Он нес в руках какую-то бутыль с желто-зеленой жидкостью.

- Дорогая! Поздравь меня... - начал император с порога и замолк с открытым ртом, узрев пикантную сцену.

Безотчетным движением граф попытался вырвать свою руку, заключенную между сжатых ног своей дамы, чтобы придать происходящему вид мало-мальской благопристойности. Но, очевидно, под влиянием неожиданности, ноги императрицы свела судорога - рука графа была словно зажата в стальных тисках, и он едва не вскрикнул от боли из-за своего безуспешного рывка. "Как, однако, сильны бедра императрицы!" - вторично поразился граф. Он был вынужден так и оставаться - с рукой между ног чужой жены на виду у ее мужа и всех прочих.