Чудо-христианин - [5]

Поднявшись по одному из скатов, он присел на бордюр асфальтовой ванны, открыл чемоданчик и начал вытаскивать из него горстями, а затем бросать прямо в асфальтовую массу десять тысяч одно долларовых банкнот, при этом размешивая их деревянным веслом.

Именно в такой позе — сидящим в противогазе на краешке формы для асфальта, кидающим доллары в вонючую жижу и помешивающим ее веслом, — его застал проезжий полицейский патруль, решивший посмотреть, что происходит и откуда разносится такое зловоние. Но еще до того, как полисмены смогли осознать, что же на самом деле происходит, Гранд захлопнул чемоданчик, снял маску, вручил каждому из полицейских по пять тысяч долларов и потребовал, чтобы его немедленно отвезли к капитану округа. Спокойно перекинувшись между собой несколькими словами и пожав плечами, они согласились.

В полицейском участке Гранд с глазу на глаз переговорил с капитаном, продемонстрировав при этом ему несколько золотых кредиток и объяснив, что все это не более чем безобидный рекламный трюк для продвижения на рынок нового продукта.

— На самом деле, моя фирма стремится поддерживать отношения с государственными инстанциями, — сказал он, вручив капитану двадцать пять тысяч.

Была достигнута договоренность о том, что Гранд может спокойно продолжать работу до тех пор, пока его стройка не подвергнется вмешательству со стороны жителей округа. Более того, капитан был совсем не прочь получить с Гранда ещё пятьдесят тысяч за то, что чтобы полицейские не появлялись на его стройке в течение следующего утра.

— Думаю, с этим покончено, — дружелюбно сказал Гранд. — Неплохо и поспать, да?

Возвратившись на место работ, Гай Гранд снова натянул противогаз и вывалил оставшееся содержимое чемоданчика в асфальтовую массу. Потом он спустился, открыл банку с краской, хорошенько размешал и, наконец, левой рукой, чтобы в результате надпись выглядела по-детски корявой и безграмотной, написал на асфальте огромными черными буквами: «ЗА БЕСПЛАТНЫМИ ДОЛЛАРАМИ — СЮДА». Надпись была отлично видна со стороны улицы.

Он вскарабкался наверх, чтобы окончательно убедиться в успехе своего предприятия. На поверхности асфальтовой массы виднелись фрагменты сотен пяти долларовых купюр. Взглянув на всё это месиво, он спустился вниз и, пригнувшись под асфальтовой ванной, снял с себя маску и посмотрел на огонь обогревателя. Медленно отсчитал про себя до нуля, потом повернул рычаг на полную мощность, затем отвинтил его. Теперь изменить интенсивность пламени было бы очень и очень сложно.

Тысячи огней взметнулись ввысь, озаряя все вокруг синеватым светом, отражаясь в металлической пластине и в мокром асфальте — в свете летнего утра он был песочного цвета. Пламя бушевало, влажный асфальт сверкал огнями… вонь становилась невыносимой… Гранд встал, быстро нацепил противогаз и пошел прочь с места работ. Он пересек улицу, остановился на углу другой стороны и окинул взглядом все строение. Уже в бледном зареве рассвета, по-детски криво и неуверенно выведенные буквы «ЗА БЕСПЛАТНЫМИ ДОЛЛАРАМИ — СЮДА», вырисовывались с все большей четкостью, а внизу тысячи огней яростно взметались вверх, сине-белые… всё это представляло собой весьма странное зрелище для такого часа на этом перекрестке Чикаго.

— Скажем так, — вполголоса произнес Гранд, — это задаст им жару по полной!

Он взобрался в большой грузовик и рванул, словно ветер, обратно к себе в отель. На рассвете он улетал обратно в Нью-Йорк.

Суматоха, случившаяся несколькими часами позже на одном из самых оживленных перекрестков Лупа в Чикаго, была первым и самым простым из проектов, которые в конце концов стали называться именем «Великого Гая». Гая Гранда.

Его выходки провоцировали ярость общества, и в итоге обыватели наградили его прозвищем Чудила. А потом — Чокнутый.

Глава 4

— Клеменс — это человек? — спросил Гай, положив себе в рот кусочек сладкого печенья.

Тетя Эстер махнула рукой, стараясь замять разговор, а тетя Агнесс бурно проявляла нетерпение.

— Гай, какая глупость! — сказала Агнесс. — В самом деле! — впрочем, через мгновение она уже сменила гнев на милость и продолжила. — Клеменс — это новая служанка! Она католичка, Гай, и очень хорошая девушка, скажу я тебе. Она выходит замуж за этого еврейского мальчика, Сола… Как они собираются это делать, я понятия не имею. Я поговорила с ними обоими, я сказала им, что мы протестанты, всегда были протестантами и всегда будем протестантами — но я не возражаю! Нисколько! «Свобода в вероисповедании и убеждениях!» — сказала я. Это всегда было принципом моей религии. Не так настойчиво и нахально, как у других, я не буду сейчас их называть! Этого я им, конечно, не сказала, но дело обстоит вот так. Так вот, она хочет провести медовый месяц в Италии, хочет посетить там Папу Римского, и это было бы так прекрасно — а он хочет поехать на родину, к себе, на Восток, как же это называется — Израиль, правильно? О, я не говорю, что это плохо. Они очень хорошие оба, Гай — они оба такие обходительные, и приятные, и вежливые, и … Так вот, у них есть достаточно денег для того, чтобы сделать одно такое путешествие, видишь ли, но на обе поездки денег уже не хватает. Я хотела бы им помочь, Гай. Я думаю, это же будет превосходно, если они смогут совершить обе поездки, правда? Ты помнишь, как мне нравилось коротать время, сидя в кресле Кальвина в Женеве? Конечно, это не одно и то же, но это было бы так прекрасно. Что ты об этом думаешь, Гай?