Чудо-христианин - [15]

Вторжение Гая в мир профессионального бокса, по сути своей собькгие довольно значительное, не было замечено мастерами пера. Беспечные журналисты продолжали вершить свои дела, изощряясь в похвалах Чемпиону. Они написали так: «Чемпион полон мужества и бойцовской силы, и хотя он еще и не прославился на весь мир, однако и не опозорился. Он вполне может потягаться с лучшими из лучших».

В колонке они разместили прогнозы по поводу исхода матча:

Вы, может, спросите: «А мог бы Чемпион взять Гибралтарский приз простым правым встречным?» Каков будет ответ на этот вопрос? Он мог, но мог бы и добавить пару финтов до кучи. «Но, — захотите вы узнать, — смог бы он продержаться в заглавном воскресном бою против Бомбера, из тех бычков, что почти без замаха ломают прямым ударом полено в щепки?» И вот что я вам скажу: да если бы Чемпион не ушел от такого удара, знаете, что бы он сделал? Да он просто отбил бы его своим смехом! «Ладно, — скажете вы, — а смог бы он выстоять против Большого Джона Л. когда костяшки уже были сбиты в кровь в зале на 108-й?» Хотите услышать ответ? Скажу вам вот что. Стоим как-то мы с Чемпионом и его седой мамашей на углу Дэрроу и Леке, вдруг подгребает какой-то уличный громила и начинает одаривать чемпионову маму лещами.

— Ты, говорит, грязная старая шлюха! — и по морде ее. Маму чемпиона! Представляете?!

И если думаете, что чемпион Америки в тяжелом весе будет стоять и смотреть, как какая-то шваль лупит его мамашу — ошибаетесь! Лучше натяните кепку на уши, мистер, может поможет! Ответ Н… Е… Т…! Пишется «НЕТ!» «Ладно, — скажете вы, — пока все тип-топ, но мог бы чемпион вырубить Деметрия, когда Деми размахивал, так сказать, своими сетью и трезубцем, а чемпион был словно связан по рукам и ногам?» Так? Хотите знать, что я думаю? Так вот, слушайте. Если бы Чемпион…

Чемпион был национальным героем. Всем своим поведением он выражал полное презрение к мнению общественности, что и сделало его теле-звездой. Он был малый с доброй душой, при этом восхитительно невежествен и туп — и очень любил похулиганить!

Гранд каким-то образом проник внутрь, положил кредитки на стол (два миллиона, без налогов) и сделал так, чтобы Чемпион выкинул в следующем бою нечто странное: повел себя в гомосексуалистской, или попросту женственной манере… И после этого начал бы вести себя так все время — на телевидении, на ринге, везде — притворялся педиком, строил странные гримасы, вздрагивал от каждого шороха и так далее.

Следующий большой бой должен был пройти совсем по-другому Противником Чемпиона в этот раз был тридцатитрехлетний ветеран ринга по имени Тексас Паувелл. У Текса был свой внушительный рекорд: сорок побед (25 посредством нокаута), семь поражений и три ничьих. Он довольно долго находился в центре пристального внимания публики и был известен, с легкой руки журналистов, как «грубый клиент» или «жесткий пряник».

«Текс идет на бой, — написали они. — Большой вопрос, вынесет ли он этот бой? Останется ли он в сознании, чтобы довести бой до конца? Ответ на этот вопрос будет дан сегодня вечером на ринге в Гарден!»

Хитрость задумки Гранда заключалась в том, что с Тексом тоже была достигнута некоторая договоренность. Он должен был не просто провести бой, а всем своим поведением на ринге наглядно показать, что он гомосексуалист. Та же договоренность — или «фишка», как это называли в те дни — заключена была и с Комиссией, и все меры предосторожности были предприняты заранее.

Шоу началось, и происходившее на ринге оказалось настолько «смешным», что бой — теоретически — мог бы быть прерван на первом же ударе колокола.

К счастью, всё произошло быстро. Чемпион и его противник выпрыгнули из своих углов, жеманно виляя бедрами, и их первый же осторожный обмен ударами — которые были для каждого не страшнее удара маленькой девочки — вызвал крики удивления и одновременно презрения и негодования.

Затем Тексас Паувелл повел наступление против Чемпиона, высокомерно приблизился и стал наступать, размахивая при этом руками словно ветряная мельница. Чемпион какое-то время отчаянно пытался закрыться, но, в конце концов, пронзительно вскричал: «Я не могу больше этого вынести!» После этого он согнулся, упал на пол, обливаясь слезами отчаяния, и начал избивать кулаками пол. Жалкое зрелище. Одним словом, неудачник, которого мир еще не видывал.

Текс горделиво вскинул голову и поднял руку, как победитель — вопросительно и кокетливо поглядывая на рефери.

Очевидно, некоторые из зрителей нашли представление настолько отвратительным, что прямо в зале попадали в глубокий обморок.

Глава 9

— Джинджер, — начала Агнесс, — когда ты в первый раз осознала, что Салли Хастингс настолько… эээ… вульгарна?

— Агнесс, Битси узнала это первой! — искренне воскликнула Джинджер.

— Собака? — спросил Гранд.

— Что ты имеешь в виду, Джинджер? — было видно, что Агнесс раздирают сомнения. В тот же момент она быстро переглянулась с племянником, всем своим видом давая понять, как она его обожает.

— Она совсем не любила нашу Битси, Агнесс, — начала Джинджер, — никто не обращался с Битси худшим образом, уверяю вас!