Чудо десяти дней. Две возможности. - [161]

— Дейкин?

— Привет. — Голос Дейкина звучал устало.

— Вы нашли его?

— В фермерском доме в Хакстоне — к северо-западу от Конхейвена. Мы уговорили Дэвида Уолдо поехать с нами и оставили его в номере конхейвенского отеля «Доркас».

— Где это?

— Сразу как въедете в город по 478-му шоссе. Комната 412.

— Не выпускайте его, Дейкин! Я буду через два часа.

— И что потом? — мрачно осведомился Дейкин, но Эллери положил трубку.

Он выключил проигрыватель, поставил на место пластинку Холста между Гайдном и Хумпердинком,[106] написал записку Риме и Кену и побежал наверх за пальто и шляпой. По пути вниз Эллери остановился, вернулся в спальню и открыл свой чемодан. Роясь в потайном дне, он думал, там ли шуточный рождественский подарок отца. Подарок оказался на месте, и Эллери, выходя из спальни и ощущая его тяжесть, чувствовал себя полным идиотом.

Новый «бьюик», взятый напрокат у Хомера Файндли, ожидал его у обочины с полным баком, начиная с пятницы.

Спустя три минуты Эллери уже вел машину по 478-му шоссе, где ему предстояло проехать семьдесят пять миль через Слоукем, Баннок, Аганкин, Скоттстаун и Файфилд к Конхейвену.

* * *

Дейкин поднялся со стула в вестибюле:

— Я уже начал беспокоиться. Сейчас почти полночь.

— Я не принял в расчет десятимильный объезд к югу от Файфилда. Уолдо знает, что я должен приехать?

— Я сообщил ему. Он не проявил особой радости.

— Он вообще что-нибудь говорил?

— Нет.

Один из молодых подчиненных Дейкина кивнул из ниши возле лифта. Они пересекли коридор, и Дейкин без стука открыл дверь номера 412.

Дэвид Уолдо лежал на кровати, подтянув одеяло к маленькому подбородку. Если не считать опаленных бровей и волос, он выглядел как прежде. В единственном кресле под лампой, прикрытой газетой, сидел еще один молодой полисмен. Когда они вошли, он поднялся.

— Я пытался уговорить мистера Уолдо раздеться и лечь поудобнее, — сказал полисмен, — но он отказался даже снять ботинки.

— Ладно, Джип.

Полицейский вышел.

Эллери снял газету с лампы и подошел к кровати.

— Мистер Уолдо. — Портной захлопал веками. — Вас беспокоит свет?

— Нет. — Уолдо открыл налитые кровью глаза и уставился перед собой.

Эллери сел на край кровати.

— Я провел последние два месяца в Райтсвилле, так как убежден, что здесь скрывается убийца, который успешно заметает следы, не оставляя никаких улик. Думаю, что пожар, погубивший вашего брата и едва не погубивший вас, был частью преступного плана, началом которого явилась смерть Люка Мак-Кэби. Сейчас я не могу доказать ни это, ни что-либо еще, поэтому так важно, чтобы вы помогли мне. Важно и для вас, если вы хотите остаться в живых. Вот почему я попросил шефа Дейкина разыскать вас и приехал сюда из Райтсвилла, чтобы с вами поговорить.

— Я должен умереть? — дрожащим голосом спросил Дэвид Уолдо.

— Нет, если мы обменяемся мнениями и вместе все обдумаем.

— Но я ничего не знаю!

— Почему вы сбежали?

— Я боюсь.

— Чего? Или кого?

— Не знаю. Пожар был кем-то устроен. Кто-то хотел убить нас. Мне повезло, иначе я бы тоже был мертв.

— Почему вы думаете, что пожар кем-то устроен? Вы что-нибудь видели или слышали? Получали какие-то предупреждения?

— Нет. Но «Архив»… считалка… торговец… Я уже не торговец! Я все продал! Вы не заберете меня назад в Райтсвилл! Я не поеду! — В голосе маленького человечка послышались истерические нотки. Эллери и Дейкину пришлось его успокаивать. Наконец он тихо заплакал в подушку.

Эллери присел на край кресла, глядя на съежившуюся на кровати фигурку.

— Я не привык сыпать соль на раны, — сухо заметил Дейкин, — но, говоря между нами, мистер Квин, вы с вашей мисс Прентис до смерти напугали беднягу Дэвида, и это конец истории.

— Нет, — покачал головой Эллери.

— Вы упрямы, как мул. Ну, я больше не могу тут торчать. Что вы намерены делать?

— Оставаться здесь. — Эллери поднялся. — Дейкин, вы не одолжите мне ваших людей?

— Послушайте, мистер Квин…

— Предположим, вы не правы, Дейкин, и завтра утром вам сообщат из конхейвенской полиции, что…

— Черт! — Дейкин распахнул дверь, и в комнату вошли полицейские. — Я возвращаюсь в Райтсвилл. Вы остаетесь в распоряжении мистера Квина, пока не получите от меня указаний. — Он сердито нахлобучил шляпу и зашагал по коридору к лестнице.

— Вы Джип, не так ли? — обратился Эллери к одному из полицейских. — Я помню вас по делу Ван Хорна, но никогда не знал вашей фамилии.

— Джоркинг, сэр. У моего отца свиноферма на старой нижней дороге, как раз возле 478-го шоссе.

— А вас я вовсе не знаю, — сказал Эллери второму полисмену.

— Меня зовут Пласкоу, сэр. Фил Пласкоу.

— Отлично. Ну, ребята, я постараюсь вытянуть кое-какую информацию из этого человека. Вы здесь, чтобы охранять его. Можно раздобыть кофе и сандвичи?

— В городе на площади есть ночная закусочная, — ответил Джоркинг.

— Превосходно. Принесите сандвичи для нас четверых, Джип, и пару кварт черного кофе. — Эллери дал ему десять долларов. — А вы, Фил, спрячьтесь в той нише внизу и смотрите в оба. Похоже, процедура будет не из быстрых.

* * *

В час ночи Дэвид Уолдо сидел в кресле, укрытый одеялом, — ночь была теплой, и он только что выпил две чашки горячего кофе, но продолжал жаловаться на холод. Однако на лице у портного появился румянец, и его, казалось, тронули их заботы.