Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь... - [7]

Может быть, ей посчастливится и все уладится проще и легче, чем представляется ей? А вдруг и Нилс больше не любит ее? Нет, пожалуй, все–таки любит — насколько вообще способен любить такой человек…

5

Бригита лежала рядом с мужем. Тяжелая, шершавая ладонь скользила по ее плечам и груди. Бригита пыталась уклониться от назойливых ласк, но Нилс не отставал. Как же он не понимает, не догадывается, не чувствует, что означает такое поведение жены?

Бригита повернула голову, чтобы Нилс не поцеловал ее, закрыла глаза и вдруг представила себе, что ее ласкает Витолд… Представила, вздрогнула, и ей стало стыдно: ну разве она не потаскуха — лежит рядом с мужчиной, которого не любит, никогда не любила по–настоящему и вдобавок еще пытается представить себе другого на его месте?!

— Нет! Не надо! Я не хочу! — вскричала Бригита и с силой оттолкнула Нилса.

Он рассмеялся, притворился, будто не понимает. Безобразно, гадко…

— Отстань! Мне противно! — и Бригита заплакала.

Ну, теперь до него, наверно, дошло — отскочил, как ошпаренный. Из–за ее возгласа или из–за того, что она плачет? Ах, да, Нилс не выносит ее слез. Отлично, она будет плакать нарочно!

Нилс протянул руку, на ночном столике зажглась лампа. Бригита прикрыла мокрые глаза ладонью, продолжая всхлипывать.

Нилс опустил ноги на пол, взял папиросу, закурил. Курил молча.

Бригита украдкой поглядывала на широкую спину мужа в пижаме с зелеными полосками и всхлипывала тише. Что он теперь будет делать? Обиделся, сразу видно, обиделся… И все равно думает только о себе, даже в такую минуту не спросит, почему плачет жена…

Нилс курил долго. Обернулся, взглянул на Бригиту, будто хотел что–то сказать, но промолчал; взял свою подушку, зачем–то положил на колени, помял, сердито бухнул по ней кулаком, сунул подушку под мышку, встал и ушел в другую комнату.

Бригита была счастлива, что он ушел… Из соседней комнаты доносились тяжелые шаги Нилса, скрипнула дверь шкафа, наверно, он постелит себе на диване… Это замечательно, и все же Бригите стало чуточку жаль его. Ушел, бедный! Она, бессовестная, прогнала–таки мужа с кровати, на которой он проспал с ней три года…

Да, плохо ему сейчас… А ей какое дело? Разве Нилсу хоть раз пришло в голову спросить, хорошо ли Бригите, доставляют ли ей удовольствие его ласки? Сегодня он ушел… А завтра? Послезавтра? Ой, ну что бы Нилсу влюбиться в другую женщину! В женщину с более скромными запросами, которой — лишь бы был муж под боком…

Нет, уж он–то не влюбится! Бригита вспомнила: ни в гостях, ни на улице Нилс никогда не смотрел на других женщин, а если и взглянет ненароком, то равнодушно… Бригиту это однажды заинтересовало, она даже спросила, неужели Нилс действительно не замечает, сколько красивых женщин на свете, кроме его жены? Как же, ответил Нилс, конечно, замечаю. Почему же он ни на одну не посмотрит повнимательнее? А за каким ему чертом, заявил Нилс, пялить глаза на чужих женщин? И добавил, что с него вполне достаточно одной жены… И вообще, что это за дурацкий разговор?..

— Ты уверен, что именно твоя жена — лучшая женщина на свете? — не отставала Бригита.

— На свете? Не знаю. А для меня — лучшая. Иначе я бы на ней не женился, — ответил Нилс.

— А если когда–нибудь другая все–таки понравится тебе больше? И она станет тебе нужна, как хлеб насущный?

— Э, ну что ты городишь, что это за чушь! Я–то сам знаю, кто мне нужен. Брак — это тебе не вальс: потанцевал с одной, с другой, с пятой, с десятой…

Вот и все, чего она добилась от Нилса, Ужас, но если он никогда не откажется от нее по–хорошему? Бригита опять тихо заплакала, сдерживая рыдания, прислушиваясь: Нилс в другой комнате ворочался на диване, чиркал спичками, наверно, закуривал, порой будто вздыхал…

Бригите не спалось, уверенности в том, что муж не вернется, не было. Надо было встать и запереть дверь, но она боялась: вдруг Нилс разозлится еще хуже? Тогда уж он наверняка высадит дверь… От такого всего ожидать можно…

С этого дня ее жизнь стала походить на дурной сон. Нилс ходил — как в воду опущенный, вечерами возвращался пьяный — тогда, правда, он становился разговорчивым, но выносить это было невозможно: он лез к Бригите с ласками, не обращая внимания на ее сопротивление, возмущение и даже слезы. Однажды перепуганная Бригита с отчаяния пыталась его ударить, но пьяный муж только расхохотался, одной рукой стиснул обе ее руки и продолжал целовать и ласкать. И так каждый вечер. Какие бы злые слова ни выкрикивала она ему в лицо, как бы ни оскорбляла, — в пьяном виде он был глух ко всему.

Бригита стала бояться мужа, вечерами убегала из дома, ночевала у сестры, жившей поблизости, или у приятельниц, свое нежелание спать дома она объясняла по–разному. Сказать правду было стыдно, Бригита жаловалась лишь на то, что Нилс пьет, а пьяницы ей противны. Долго так не могло продолжаться.

Витолд за это время зашел в сберкассу один–единственный раз, но Бригите и этого было достаточно. Контраст между тем, что почувствовала она, увидев Витолда, и мучениями, которые испытывала дома, был настолько разительным, что Бригита едва совладала с собой — ей хотелось разрыдаться, кричать о своем отчаянии. Она, конечно, сдержалась, из последних сил сохраняла спокойствие, но от Витолда ей не удалось утаить свое состояние. Он для виду снял с книжки пятьдесят рублей, пристально посмотрел на Бригиту и, ничего не говоря, ушел, но после работы ждал ее на улице.