Чудо-2018, или Как Путин спас Россию - [4]

Вот заразы, подумал Сухарев о тех, кто придумал этот вопрос. С виду все просто: президент поддерживает, так и ты не зевай. Но что получается в итоге? Что ты готов проголосовать за соперника президента?!

Явная провокация.

При этом, конечно, это не случайный выбор. Как она там говорила? Математическая статистика? Знаем мы, где и как делают эту математическую статистику. И в советское время делали, и сейчас делают. Нет, не методом тыка, а целенаправленно кто-то выбрал Дмитрия Васильевича, желая узнать его мнение. Он все же не последний человек, руководитель, начальник. А начальники у нас всегда голосуют в соответствии с курсом партии и правительства, голосуют правильно.

Но как правильно-то, вот в чем закавыка!

Тут Сухареву позвонили из транспортного цеха с производственным вопросом. Вопрос был мелкий, но Сухарев уточнял детали и подробности, интересовался работой смежных цехов, участков и групп, говорил долго и с наслаждением – эти темы ему были близки и понятны, а то, о чем спрашивала Лара – чуждо и далеко.

Положив трубку, посетовал:

– Видите, какая у меня сразу началась запарка!

И по взгляду ее понял, что она ему не верит и никакой запарки не видит. Вот гадюка-то. Ничего, надо стерпеть.

– Мы вот как поступим. Вы когда должны передать данные?

– Сегодня к вечеру. Потом будут обрабатывать, через день или два обнародуют результаты.

– Хорошо. Тогда давайте вечерком созвонимся. Вы мне или я вам. Или опять заедьте сюда, если не трудно, я допоздна тут.

– Как скажете.

Лара встала, выпрямилось, и Сухареву вдруг почудилось, что на ней красная косынка, армейские сапоги, кожаная куртка, перепоясанная широким ремнем, простроченным двумя рядами дырок, а на ремне – маузер. Именно маузер, и даже стихи вспомнились, школьные, зазубренные на всю жизнь: «Ваше слово, товарищ маузер!»

Что за наваждение?

И почему так тревожно стало на душе?

Девушка распрощалась и ушла. Сухарев, пока не забыл, записал вопрос. Читал и перечитывал его. И все больше понимал, что на него не может быть однозначного ответа. Но требуется именно однозначный, да или нет. Как быть?

Возможно, разобраться будет легче, если узнать, кому еще Лара задаст этот вопрос. Поэтому Сухарев позвонил начальнику городского отдела внутренних дел Омельченко, с которым был приятель, как, собственно, и со всем руководством города, причем приятельствовал не подчиненно, а даже, пожалуй, покровительственно, добродушно снисходя к местным чиновникам – ведь именно он, Сухарев с его заводом, дает полнокровную жизнь Серманкулю, кормит всю эту служилую сволочь.

Омельченко отозвался голосом, всегда готовым к услугам. Надежный человек.

– Тут журналистка одна, – без экивоков сказал Сухарев. – Лара, фамилию не спросил. Да найдешь, Илья Борисович, она в городской газете работает, в «Истоке». Опрашивает людей по одному поводу. Препятствовать не надо, но проследи, будь добр, с кем встретится.

– Оппозиция? – тут же предположил Омельченко.

– Да нет, вряд ли. Неважно. Просто узнай, кто это. Дело срочное.

– Могу для профилактики административному аресту подвергнуть. И ее, и их.

– Спасибо, друг, не тот случай. Она же и у меня только что была, меня тоже арестовать, значит? Просто – понаблюдать. Лучше, если они вообще об этом не догадаются. Найди у себя там шустрого, деликатного, чтобы сам все видел, а его не видели.

– Без проблем!

И Омельченко тут же вызвал расторопного, молодого лейтенанта Володю Чиркина, объяснил ситуацию.

– Из «Истока», Ларой зовут? – переспросил Чиркин.

– Ну.

– Тогда знаю. Это Лара Ким. Она интервью у меня брала по поводу оперативно-розыскной работы.

– Ким? Из корейцев, что ли?

– По лицу не скажешь. Может, дедушка кореец был. У нас Кимов вообще много, Казахстан же под боком, а там их вообще тьма.

– Ладно, действуй.

– Просто проследить – и всё?

– На твое усмотрение. Если ничего такого, то и ничего. А если что-то, сам сообразишь. Она сейчас у Сухарева была.

– Понял.

Володя был толковый малый и поступил просто: исходя из оперативной информации, что Лара была на консервном заводе, к заводу и направился, вглядываясь во встречные машины.

И вскоре увидел Лару. Она ехала в старенькой «девятке» – наверное, отцовской. Симпатичная девушка. То есть женщина, Лара молодо выглядит, а ей под тридцать уже. Такие женщины до зрелых лет свежи, в отличие от большинства серманкулянок, которые к сорока годам увядают. Такая женщина хорошей машины достойна. И дружбы с ним, с Володей. А то у него все больше простушки – продавщицы, официантки, девушки из салонов связи. С ними легко, для них главное, что Володя высок, хорош собой, улыбчив. Подойдешь, любезно спросишь: «Ну, чего по чем, как оно?» Тебе ответят в том же духе, отзываясь не на слова, а на приятное внимание. И готово дело. Но Володя всегда мечтал задружиться с девушкой умной и образованной. Может, сейчас удастся?

Он ехал не на полицейской, а на цивильной машине, держался на расстоянии. Лара проследовала на другой край города, где были частные дома, остановилась на Лесной, 16. Чиркин тут же пробил по базе и узнал: по этому адресу проживают Гричухины – бабушка за семьдесят, муж с женой, дочь-школьница, сын – студент-заочник Серманкульского филиала Уральского политехнического университета. С ним Лара, судя по всему, и контачит. Не с бабушкой же и не с родителями.