Чудища из-за миров - [44]

Разбудил его голос мамы.

— Бертик, ты не пошёл на занятия? — мама заглядывала в его комнату с удивлением и тревогой. — Ты заболел? А, — вдруг заметила, что он в постели.

— Я сейчас. Я проспал. Как-то было не по себе. И проспал.

— А потом? Спал целый день?

— Я посмотрел телевизор и опять захотел спать. Что тут такого?

— Ничего такого, я спросила и только, — ответила мама с улыбкой.

— Сейчас встану и застелю.

— Можешь не застилать, уже вечер. Ты не хотел бы о чём-нибудь поговорить?

Ну, конечно. Психолог-практик! Теперь не даст покоя.

— Нет, о чём? Я уже в порядке. Выспался. Съем бутерброд и буду заниматься.

— Ну-ну, — она тонко улыбнулась, а Роберт напряжённо прислушивался: не раздастся ли за окном…

Потом целый вечер мама охотилась на него, как на мышь. Задавала множество вроде бы вопросов. Много говорила о женщинах. Припомнила — чего обычно не любила — все свежайшие сплетни из мира кино и телевидения. И любой разговор опять сводила к женско-мужским проблемам. Настоящий детектив Коломбо, только без пса. И как можно было начать разговор о затмениях сознания и странных происшествиях? Роберт вздохнул с облегчением только в полдвенадцатого, закрывшись в своей комнате и растянувшись на постели.

Что же делать? Рассказать? Но ведь бред какой-то! Можно жить некрасивым и жить вполне нормально. Но некрасивый и чокнутый?! Это конец. Люди такое не потерпят. Лучше разобраться во всём самому. Конечно, он не слышал, чтобы кто-то вылечился сам от психоза. Но угробить мнение о себе малочисленных, друзей и мамы он успеет в любой момент. Это была такая успокоительная мысль, что Роберт повернулся к стенке и сладко уснул.

Заснул спокойно. А сон был тяжёлым. Мучили его кошмары, и, главное, не мог вздохнуть полной грудью. Открыл глаза. Лежал на спине, а на его грудь давило что-то тяжёлое и тёплое, словно средних размеров собака. И пахло, так знакомо и странно. Машинально зажёг лампу у изголовья. И тут же сухая и шершавая ладонь зажала ему рот, чтобы он не заорал.

Изо всех сил попытался вырваться, но существо крепко прижимало его к дивану и придерживало второй рукой… или лапой. Роберт с ужасом всматривался в создание, покрытое рыжим мехом. Не походило на собаку, а скорее, на человекоподобную жабу в шубке цвета осенних листьев и с двумя рядами блестящих зубов во рту.

— Молчи! — прошипело чудище, и Роберт в ответ мигнул. — Молчи и слушай. Из вежливости я представлюсь, хотя это имя для здесь. Меня зовут Мурсус, а мою сестру Мии. Но на этом любезностям конец. Я люблю свою сестру. У тебя есть сестра? Нет? Значит, не понимаешь меня, это хуже.

При этих словах Роберт вдруг понял, что от Мурсуса, как от Мии, пахло прелыми листьями, мхом и грибами, только запах был более резкий. Мужской?

— Понимаю, — прохрипел Роберт.

— Не понимаешь. Ты одиночка. А у меня много братьев и сестёр.

— Я люблю…

— Неважно. Важно, что вам от этого будет только одна беда, — шипел Мурсус с каким-то знакомым горловым урчанием. — То есть, не одна, а много. Поэтому, если Мии придёт, ты прогонишь её. И тогда мы больше не встретимся. Если же не послушаешь, то я буду очень часто приходить. Приходить плохим. Очень злым и неприятным. А сейчас — спи!

Он исчез.

"Кажется, я окончательно сошёл с ума! — ужаснулся Роберт. — А если какой-то разум ещё остался, то от таких кошмаров пропасть ему совсем недолго. Ведь читал же я, что нельзя жить таким скромником-монахом, вредно для здоровья. Вот теперь уже несколько дней меня преследует настоящий безумный бред о женщинах! Сначала секретарша с хвостом. Потом прекрасная Мии. А суперзубастое чудище — это сублимация чувства вины перед мамой, — рассуждал он с важностью дилетанта. — Нужно порыться в литературе, поискать способы выхода из такого ужасного состояния".

И вдруг он опять вспомнил Мии, её чудесные волосы, её гибкое тело, странный запах. Но ведь секретарша с хвостом, кажется, существовала. Во всяком случае, тот шишка из КЧС и Демид Сверкалов выслушали его с полным доверием и ничуть не удивились. Роберта подбросила и заставила сесть в постели очень простая и трезвая мысль: и сегодня, и прошлый раз всё было на самом деле! Он встретил Мии в чудесно-волшебном месте парка, а Мурсус на самом деле сидел у него на груди, угрожая зубастой пастью. Не может быть? Почему? Потому что Мурсус был мохнатым и рыжим, а это означает — что?

"Не хочу!" — обиженно пробурчал Роберт и заснул.

Утром проснулся с головной болью и мог безнаказанно валяться в постели: суббота. Но у мамы тоже был выходной, а значит, она продолжит свою психоаналитическую разведдеятельность. Опять станет вести разговоры об актрисах и женщинах. Роберт вскочил, побежал в ванную и стал под холодный душ. Легче не стало, но хотя бы утихла головная боль. В коридоре перехватила его мама.

— Приготовила омлет, как ты любишь: с грибами на масле, — сказала очень ласково, зная, что Бертик любит вкусно поесть.

— Хор-р-рошо! — потёр он руки. — Гр-р-рибочки! — и с замиранием сердца поймал себя на мысли, что мурлычет почти, как Мии.

Наверное, что-то было заметно по его лицу, мама бросила на него внимательный взгляд. Но только один взгляд, и вернулась на кухню. Ели в молчании. Роберт смотрел в тарелку.