Чудесный генератор - [48]

Олесь виновато опустил голову. Спорить было нельзя. Это почувствовал и Мистер Питерс: действительно, увлеклись… Он честно ответил:

— Понятно. Так и будет, Даниил Яковлевич. Только…

— Что?

— Только со временем вы увидите, что все будет, как следует…

— В этом я и без тебя уверен. Эка, Америку открыл. Нет, ты мне сделай все, как следует — и без всяких там недоразумений, ошибок, или как там ты, Олесь, говорил?.. Без непредвиденных последствий? Так, так. Ну, идите. А это что? — обратил он внимание на телевизор.

— Так, один прибор — неохотно ответил Мистер Питерс.

— Облучать что-то? — подозрительно спросил Даниил Яковлевич.

Брови его угрожающе сдвинулись.

— Нет, нет, — успокоил его Мистер Питерс, — это для связи.

— Ну, так-то, смотри мне. А Ивану Петровичу я сегодня же письмо напишу обо всем, — пригрозил Даниил Яковлевич.

Однако, Мистер Питерс уже будто не слышал ничего: он спешил в клуб, осторожно неся телевизор.

12. ТЕЛЕВИДЕНИЕ И ДИАЛЕКТИКА

Андрей Антонович согласился. Он долго слушал своего собеседника — старика Потапыча, сторожа совхоза. Того самого Потапыча, который уже не раз с завистью поглядывал на восхитительные волосы Андрея Антоновича, не один раз внимательно слушал авторитетные объяснения владельца кудрявой шевелюры по этому поводу — и не один раз горько качал головой, не понимая ничего. О чем именно просил Потапыч Андрея Антоновича, — мы не знаем. Известно лишь, что Андрей Антонович отказывался уже не раз и не два. Однако, Потапыч настойчиво продолжал упрашивать. Состоялся такой разговор:

— Пойди, попроси кого-нибудь из них, — серьезно посоветовал Андрей Антонович.

— Ишь, стыдно мне, — возразил Потапыч, смущенно поглаживая лысину.

— Но они хорошие ребята…

— Не с руки оно мне, просить их, — вел свое Потапыч.

— Нет, и не мое это дело.

Потапыч хитро прищурил левый глаз:

— А моя старая такие вареники готовит, то-то-то… И ждет тебя, ей-право…

— Нет… черт побери.

Однако, Потапыч заметил определенное изменение интонации.

— Она, слышь, Антонович, говорит, и водки немного припасла…

Андрей Антонович мечтательно прикрыл глаза; м-да, дело серьезное, ничего не скажешь. Рюмочка водки под вареники — это такое обстоятельство, которое многое может перевесить…

Беседа продолжалась, поэтому, не очень долго. Андрей Антонович, все еще не соглашаясь и изображая стойкую непреклонность, заметил:

— Не знаю, что с тобой и делать… Разве что, пойдем, посмотрим. Там увидим…

Вот, вследствие чего, ровно в пять часов этого дня Андрей Антонович и сторож Потапыч шли рядышком, о чем-то таинственно шепчась. Они шли к лаборатории. Именно тогда увидел их Рома, который спешил куда-то по своим делам. Рукав его пиджака был залит молоком, глаза уставшие.

— Татьяну Гавриловну не видели, Андрей Антонович? — спросил он на ходу.

— Нет. А вы разве сейчас не работаете там, в лаборатории? Прибраться бы надо, — отозвался Андрей Антонович.

— Да нет, где там работать… Можете прибраться, — ответил Рома уже издали.

Андрей Антонович повернулся к Потапычу:

— И что мне с тобой делать? Слышишь, не работают они…

Но Потапыч даже обрадовался этому сообщению:

— Да идем уже, идем…

Казалось, он аж дрожал от ожидания. А Рома уже мчался дальше. Татьяны Гавриловны не было нигде. Вместо нее Рома увидел впереди себя Раю, что шла куда-то с книжкой. Он догнал ее:

— Как дела, Рая? Как чувствуете себя? А я замотался с этими коровами.

— А, это вы, Рома? — Рая подняла глаза на Рому — и сразу громко рассмеялась:

— Кто это вас так обработал, Рома?..

Она смеялась громко и весело, глядя на Рому. Тот растерялся. Он осмотрел себя, свой костюм и неуверенно пояснил:

— Да я же говорю, что очень замотался… вот и… облился молоком… бидон переносил.

— Нет, я не о том, не о том… — Рая еле сдержала смех. — Где это вы так лицо себе покрасили?

Рома схватился руками за щеку:

— Разве измазался?

— Ой, опять не то. Смотрите, одна половина лица загорелая, аж коричневая. А вторая белая-белая… ой, я не могу, ой!..

Рома вспомнил. Так, он до сих пор не успел облучить вторую половину лица. Совсем забыл. И удивительно — никто в сегодняшней суматохе не замечал этого, кроме одного Олеся. Надо же так, чтобы попасться с разноцветным лицом на глаза Раи — и чтобы она это заметила… Вот ведь не везет!

— Раечка, это я тогда… ну, вот, когда вы облучались, тогда же и я… только не успел, чертовы крысы помешали, — лепетал Рома, — я сейчас же доделаю… вот, отыщу Татьяну Гавриловну, и побегу в лабораторию…

Но Рая не слушала, ее душил смех. Она взглянула еще раз на сконфуженное разноцветное лицо Ромы, рассмеялась еще больше, беспомощно махнула рукой и ушла. Плечи ее вздрагивали от смеха.

Рома смотрел ей вслед и терзался. Ну зачем он тогда начал это? Почему не закончил, начав? Окончательно скомпрометировал себя в глазах золотоволосой Раи… Было, поднял свои акции, спасая Раю от крыс, — ведь она была так благодарна, такая ласкова! — а теперь, вот, снова все потеряно… Нет! Дальше так продолжаться не может. Вот сейчас он отыщет Татьяну Гавриловну, скажет ей, что ему срочно надо — и помчится в лабораторию. Быстрее, быстрее…

И, прикрывая рукой белую сторону лица, Рома помчался дальше, имея своей окончательной целью лабораторию и генератор.