Чудесные истории - [9]
— Мама… — лишь успел прошептать Игорёк и провалился куда-то вниз.
* * *
— Ну конечно, я вернулась! — громыхала круглая женщина в шали. — Я свою-то к сыну отвела… Думаю, вернусь… Всё же он был один! Мало ли… Иду, слышу стон из сугроба, ближе подхожу — а там помпон этот огромный! Я его сразу узнала… Хорошо, вы тоже сразу нашлись, а то Новый год в милиции… сами знаете… не хватало ещё…
— Мама! — Игорёк сглотнул и облизал потрескавшиеся губы.
— Тише, тише, малыш, мы рядом, — папа закончил растирать его холодной жидкостью с резким запахом и принялся одевать в чистое и тёплое. Мама помогала папе и всё время целовала Игорька в макушку.
— А оставайтесь с нами, Клавдия Петровна! — мама неожиданно кинулась к женщине и крепко сжала ее руки.
— Спасибо вам, Надя, но я к внучке пойду! — улыбнулась старушка. — В кои-то веки бывшая сноха отпустила ее к нам… Счастливого Нового года!
Мама с папой выключили верхний свет и вышли из детской проводить Клавдию Петровну.
В окно постучали. Игорёк дотянулся в темноте до лампы и нажал на кнопку — снегирёк! Клац-клац. Чивырк-чивырк. Зырк-зырк.
В прихожей скрипнуло, стукнуло, а потом и привычно дважды щёлкнуло.
Игорёк оглянулся. В полоске приоткрытой двери он увидел, как хрупкие мама и папа упали друг другу в объятия.
Забили куранты, где-то у соседей задзинькали бокалы, послышалось тройное «Ура!».
— С Новым годом, деда!
Игорёк снова лёг на подушку, устало улыбнулся и тут же провалился в сон. Снегирь же ещё немного посидел на карнизе, посмотрел на тающие золотые звёздочки салюта и — чивырк-чивырк — упорхнул!
Маленькое чудо
Мы сидели в убогом кафе где-то за полярным кругом и ждали вареники.
— Две порции с палтусом, — наконец появилась крупная официантка и поставила дымящиеся тарелки на пластмассовый столик. В животе заурчало ещё сильнее. Я проткнул погнутыми алюминиевыми зубцами скользкое тесто и без промедления отправил смазанный маслом полумесяц в рот.
— Хочу убраться отсюда поскорее, — Лида брезгливо отодвинула тарелку.
— Му-гу, — промычал я в ответ, обжигаясь горячим рыбным бульоном.
Лида допила кофе из пластикового стаканчика и отвернулась к окну.
На столе завибрировал телефон. Входящий видеозвонок. Я отложил вилку и принял вызов. В Североморск ворвалось чудо нашей газеты — главный редактор Глеб.
— Денис, аэропорты закрыли из-за каранти…
Связь подвисла. На экране расплылся в дьявольской улыбке патлатый альбинос. Честно говоря, сколько я ни работал с Глебом, всё никак не мог привыкнуть к его внешности. Радужки глаз главреда были настолько светлыми, что почти сливались с голубоватыми белками. Из-за этого казалось, что у Глеба есть только зрачки. И каждый раз, когда я ловил на себе этот сфокусированный до предела взгляд, меня немного передёргивало.
Изображение снова заскакало.
— Я не смогу к вам присоединиться, — Глеб виновато нахмурил выбеленные альбинизмом густые брови. — Жену увезли в реанимацию с вирусом, а ей рожать скоро.
Пустой стаканчик захрустел в руке Лиды.
— Да, ясно, — я сочувственно кивнул экрану.
— Пока делайте материал из того, что уже отсняли, остальное нароем в Сети. И сидите в гостинице, ещё созвони…
Связь окончательно рухнула.
— Зачем он отправил меня в эту дыру? — Лида резко перевела взгляд на меня.
— Потому что ты уж точно не сольешься с местным пейзажем и тебя будет видно в кадре, — я неуклюже попытался разрядить обстановку, но Лида лишь хмыкнула и плотнее закуталась в мохеровый шарф.
Тусклый солнечный луч, пробивавшийся сквозь серую рабицу облаков и грязные окна столовой, подсвечивал и без того рыжие ресницы Лиды белым. Острые скулы сияли золотой россыпью веснушек. На лбу голубой речкой пульсировала тонкая венка.
Внутри меня опять всколыхнулось.
После обеда мы поехали в гостиницу. Временный приют, как и в первый день, встретил нас протяжным воем коридорных окон.
Лида мягко ступала по выцветшей ковровой дорожке впереди, я шагал с фотооборудованием сзади.
Она дошла до двери своего номера, поднесла ключ к замку и замерла идеальным стоп-кадром.
— Слушай, Ден, может, посидим у тебя? — Лида посмотрела на меня, хитро щуря свои лисьи глаза.
— И поработаем завтра, да? — я удивился ее игривому настрою.
— Завтра или сегодня… Не знаю… Сейчас мне хочется согреться.
— Ну ладно, пошли, — я отпер замок и толкнул дверь.
— Разве это не чудо, Ден? Вот это вот всё? — Лида прыгнула на мою кровать и распласталась звездочкой. Последний на сегодня жёлто-сиреневый луч подглядывал за её ребячеством через щель неплотно задернутых штор.
— Ты же вот только мечтала сбежать отсюда, передумала?
— Ага. Говорят, в диких условиях люди открываются с другой стороны.
— Хочешь проверить себя?
— Тебя! Хочу проверить, сможешь ли ты добраться до моего номера и добыть припрятанную в чемодане бутылку «Джима Бима».
— Я тебя своим угощу, — я улыбнулся и достал из тумбочки виски, купленный в дьюти-фри.
— Интересно, Глеб ещё позвонит? — Лида села на кровати.
— Ему не до нас сейчас, — я протянул ей стакан с тёмно-янтарной жидкостью и сел на пол. — Сдался он тебе?
— Не сдался… — она сделала глоток и поморщилась. — Мне вообще эта работа в «Жизни» надоела. Носиться по его заказным заданиям… А самого вечно нет…
Каждый раз, засыпая, мы попадаем в мир призрачных образов и фантазий. Привычная нам реальность сдвигается, обнажая пласты неизведанного мира, полного тайн и загадок. Утром мы стряхиваем с себя ночное наваждение и приступаем к своим повседневным занятиям.Но стоит ли так просто отмахиваться от причудливых образов? Возможно, что существа из наших грёз живут параллельно с нами, допуская в свой круг только избранных? Тех, кто ещё верит в то, что мир это не только то, что мы видим своими глазами.Наш герой, обычный молодой человек, попадает именно в такую реальность, в параллельный мир, населённый различными видами существ.
В какой момент человек, идя на поводу собственных желаний, переступает черту, откуда возврат в прежнюю жизнь становится невозможным? Это каждый решает для себя сам. Но как правило, совершив одно преступление, человек уже не может остановиться и приносит в угоду своему благополучию всё новые и новые жертвы. Безнаказанность порождает чувство вседозволенности, когда неугодные подлежат немедленному уничтожению.Но от себя не убежишь, как ни бегай, и рано или поздно наказание за содеянное обрушится, подмяв под себя виновника преступления.
Рассказ. Продолжение истории профайлера Ульяны. На этот раз статья в личном блоге о последствиях детских травм привела к поискам настоящего убийцы. Содержит нецензурную брань.
Группа туристов, отдыхающих на горнолыжном курорте, отправляется на лыжную прогулку к лесному озеру. В пути начинается пурга, и группа сбивается с курса. Случайно они наталкиваются на охотничий домик, где есть запас необходимых вещей и продуктов, чтобы пересидеть непогоду.Но затянувшаяся пурга и внезапно сошедшая лавина нарушает их планы. Люди оказываются запертыми в домике, как в ловушке.В это время неожиданно погибает один из членов группы – молодая девушка. Её смерть влечёт за собой цепочку странных и пугающих событий.
Экипаж звездолёта с Земли, совершивший посадку на прекрасную планету, сталкивается там со сладострастными девами, неутомимыми в любовных ласках. Но то, что очень хорошо начинается, не всегда так же хорошо и заканчивается, а за любые удовольствия нередко приходится платить двойную цену…18+.
Детективный рассказ о девушке, которая хотела помочь подруге и случайно распутала сложное преступление.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.