Чудесные истории - [44]

— Вы не задумывались? Как судьба выбирает, кто будет богатым и счастливым, а кто — бедным и больным? Последние как раз уповают на судьбу и верят в удачу, а первым приходится трудиться, чтобы заслужить эту удачу и выгрызть её у судьбы, — подбрасывая в кастрюлю душистый горошек, рассуждал он вслух сам с собой.

Прокуратор не верил в судьбу и не верил в удачу.

— Так что, если кто-то из раков попадёт в кастрюлю позже и проживёт лишний час, это не вселенское провидение и не заслуги бога (да не будут оскорблены чувства верующих), а их усилия. Это они старались выкарабкаться из злосчастного пакета и убраться куда подальше, — бормоча то ли ракам, то ли самому себе, прокуратор снова придвинул кастрюлю на огонь.

Он так увлёкся этими размышлениями о везении, удаче и вселенском провидении, что решил на себя примерить роль всевышнего. Пусть хотя бы маленькой вселенной в виде пакета с раками, но в этой ситуации он захотел вершить историю, их историю.

Кроме этого решил, что если есть раковый ад, то должен быть и раковый рай. Значит, он сможет — нет, должен — явить миру чудо!

Дело в том, что когда он осматривал пакет с раками и тех, кто уполз подальше, чуть не проморгал самого энергичного из них.

Маленький рачок забился в дальний угол длинного стандартного балкона четырнадцатиэтажного дома и так умело прятался, что заметить его было трудно.

— Именно он и будет помазанником божьим! Ему я дарую жизнь! — восторженно воскликнул прокуратор, гордо поднимая смущенного членистоногого над промышленным городом.

С виду рак был очень даже обычным, ничем не выделяющимся среднестатистическим раком, можно сказать, даже мельче многих коллег по несчастью.

Прокуратор размышлял о том, что сил у него было не больше, чем у остальных. Но сила духа, а может, что-то ещё, помогла ему ползти до конца и найти безопасное место.

— Решение принято! Буду тебя спасать. Я подарю тебе второй шанс. Я выпущу тебя в реку, — глядя прямо в глаза раку, торжественным голосом заявил прокуратор.

— Ну что? Будешь, значит, жить, Василий! — так почему-то окрестил счастливчика прокуратор.

— Пойдём мы сейчас с тобой загорать да купаться, — он взял Василия за брюшко.

Рак отчаянно дёргал клешнями, стараясь вывернуться и вцепиться в обидчика.

В голову прокуратора пришла мысль замотать страдальца в полотенце и в таком виде отвезти к реке.

— Ты куда? Ивановы через полчаса приедут! Ты же сам их позвал на пиво с раками, — услышал звонкий голос жены уже у дверей.

— Я это… Мне надо, надо срочно поехать по делам! Вот. Через 20 минут вернусь, выключи там на плите кастрюлю с раками, — от смущения он не знал, что сказать жене.

Фраза: «Я пошёл спасать рака, выпускать его на волю» в тот момент звучала бы из его уст нелепо, и он боялся, что жена обеспокоится о его психическом здоровье. Она ведь не знала всей предыстории о его муках совести, а рассказывать ей прямо сейчас, в этой обстановке, о таких вселенских проблемах совсем не хотелось.

Прокуратор спрятал полотенце с раком в карман и быстро направился к машине, немного ссутулившись, — вид его напоминал нашкодившего подростка, прячущего в кармане сигареты от родителей.

Вот стоит он у берега реки Сайма. Рядом лежит полотенце, а на нём рак. Поднял обе свои клешни, воинственно размахивает ими, одновременно пятясь назад. Глаза его тоже двигаются, сканируют прокуратора в попытке понять его задумку.

— Да успокойся ты, Василий! Я тебе, можно сказать, жизнь дарую, а ты меня укусить пытаешься! Разве так можно? — мягко, по-отечески прокуратор уговаривает прощенного узника.

В ответ Василий немного опускает клешни, однако глаза его по-прежнему нервно дёргаются.

Невозможно оценить вероятность того, что Василий выживет. Была уже почти осень, а в этой реке раки отродясь не водились.

Но ему хотелось верить, что Василий и тут что-то придумает и выживет вопреки всему. Он решил всё же дать ему шанс, ведь рак его заслужил. Кто знает, вдруг он или она (пол рака прокуратор пока не научился определять) всё-таки уцелеет, а может, и потомство своё оставит.

Он взял рака за брюшко и забросил в реку, тот быстро пошёл на дно. Картинка отдалённо напоминала сцену из «Терминатора» — жаль, Василий на прощанье не кинул фразу «I’ll be back».

Прокуратор сидел на берегу, улыбался чему-то одному ему понятному и представлял, как через несколько лет, уже в старости, где-нибудь на симпозиуме раков, Василий расскажет историю о своём чудесном спасении перед большой аудиторией молодых рачков. Возможно, даже сможет их замотивировать, станет этаким местным Тони Роббинсом.

Его коллеги и родственники давным-давно, в одно солнечное воскресенье были съедены, а он, уже постаревший, но не утративший энергию, сидит перед своими соплеменниками и вещает им о бренности бытия.

Дома прокуратора уже ждали жена и друзья. Их довольные лица предвкушали бурное поедание раков. Укропный дух разливался по всей квартире.

Но в тот день раков прокуратор так и не отведал. Не смог их почему-то есть, может, совесть мучила, а может, что ещё. К слову сказать, это был последний раз, когда прокуратор самостоятельно варил раков. Голова его тоже больше не болела.