Чудесные дни в «Ужиках» - [10]

— Слушай, пошли уже, — решил я сменить тему разговора, — пока жарко и солнышко печёт, надо успеть искупаться.

— А плавки у тебя есть? А то вдруг там девчонки? Будет несолидно голышом заходить в воду, — Марик засмущался и покраснел. Ничего себе, оказывается для моего друга так важно мнение девочек, а я об этом до сих пор не задумывался, меня лично не интересует, что думают эти пустоголовые кривляки.

— Пошли в дом, дам тебе плавки, — я вздохнул. Не люблю долгие сборы, но раз другу так важно не осрамиться перед дамами, придётся пойти ему навстречу.

Мы бережно, чуть ли не извиняясь, привязали нашу умную козу к яблоне и зашли в дом.

Пока Марик переодевался, я заглянул в печку. Дрова почти полностью прогорели, как раз к нашему приходу еда приготовится. В глубине души я рассчитывал не на свои кулинарные способности, а на то, что каким-то неведомым образом печка в своих жарких недрах сотворит чудо, и сама из обычного набора продуктов приготовит нам вкуснейшие, пропитанные ароматом дыма и силой живого огня, кушанья. Хотя ладно, пусть будут хотя бы просто съедобные.

— Слушай, сейчас ведь ещё не вечер, почему вдруг так темно стало? — голос Марка вывел меня из задумчивости.

— Нет, совсем не вечер, часа три, не больше, — я не успел закончить мысль, как сильный ветер внезапно начал ломиться в окна и швырять в стекло песок и мелкие камушки. И тут же тяжёлые торопливые капли дождя всё ускоряясь застучали по крыше. Я с опаской подошёл к окну, каждую секунду ожидая, что один из гонимых ветром камушков пробъёт стекло и влетит мне в лицо.

— Не зря сегодня так парило. Судя по тому, какая огромная чёрная туча нависла над нами, начинается гроза, — глухие раскаты грома незамедлительно подтвердили моё предположение.

— Эх, зря только переодевался, теперь до вечера из дома не выйдем. И что будем делать всё это время? Почти как ночью темно, да ещё света нет.

Вдруг яркая вспышка осветила комнату, и тут же прямо над головой загрохотало так, что задрожали стёкла. Мне даже показалось, что пол покачнулся под ногами. Я еле удержался, чтобы не заорать от страха. Стоп. Надо взять себя в руки, не хватало ещё трусишку-Марика напугать. Кстати, а где же он? Тут ослепительно сверкнула вторая молния, и я увидел сидевшего под столом друга в позе новорождённого ежа. Под следующий оглушающий звук грома я не раздумывая нырнул к нему и тесно прижался сбоку. Вскоре началось нечто страшное. Молнии засверкали одна за другой, грохот не прекращался ни на минуту. Было ощущение, что дом ходит ходуном, и дождь уже не капал, а лил сплошной стеной. Мы сидели еле дыша, судорожно пытаясь вспомнить, как себя вести во время грозы. В моей голове вертелось только одно: чем меньше временной промежуток между молнией и громом, тем ближе грозовая туча. Получалось, что мы чуть ли не в центре этой стихии.

— Мурка! Она осталась одна на улице, ей там холодно, мокро и страшно, — резко подскочив, я ударился головой о стол и, не раздумывая, бросился на крыльцо, где тут же был ослеплён новым сиянием молнии и оглушён мощным взрывом грома.

Вымокшая насквозь, брошенная, несчастная, испуганная коза обречённо стояла под яблоней и вся дрожала. Мне было очень страшно сделать шаг с крыльца в стену дождя, пронизанную молниями. Весь напрягшись, я сжал кулаки и нырнул в опасную влагу на помощь беззащитной скотинке. Мокрая верёвка никак не хотела отвязываться, а попытавшись её разорвать, я только сильнее затянул узел. Коза с тревогой наблюдала за неудачными попытками её освободить и вздрагивала всем телом от каждого нового удара грома. Я оставил попытки отвязать верёвку от яблони и попытался снять тугой ошейник. Не вышло. Помощь пришла с неожиданной стороны. Из взрывающейся вспышками света пелены дождя вдруг появился Марик со своими ножницами для стрижки травы.

Товарища трясло от страха, в его огромных глазах полыхал ужас, дрожащими руками он перерезал верёвку и, не слова ни говоря, стрелой метнулся в дом, видимо, обратно под стол. Я схватил Мурку за коротенький обрывок верёвки и потащил её к крыльцу дома. Ну не бросать же одну бедняжку в такую страшную непогоду. Но дойдя до дома, коза вдруг упёрлась и ни в какую не желала двигаться дальше.

— Пойдём, Мурка, пожалуйста, это очень опасно, вместе будет не так страшно, — мне приходилось перекрикивать гром и отплёвываться от заливавшей рот воды, которая фонтаном била с неба.

Но коза вдруг решила проявить характер и словно памятник, застыла у крыльца. Я не выдержал, резко дёрнул за верёвку, Мурка споткнулась, рухнула на землю и была втащена мной за привязь словно куль с мукой. Я запер изнутри дверь на большой железный крюк сам не знаю, зачем. Чтоб Мура не удрала? Или гроза к нам не ворвалась? Не спрашивайте, не отвечу.

В доме я начал успокаивать уже вставшую на ноги, но дрожавшую и испуганно озиравшуюся козу, и вдруг на улице бабахнуло так, что задрожал дом и зазвенели стёкла. Не долго думая я метнулся к Марику под казавшийся нам единственным спасительным местом стол. Я прижался к сжавшемуся в комочек товарищу, а с другой стороны ко мне уже прижималась мокрая, грязная и, простите за деликатную подробность, вонючая Мурка. Оказалось, что надёжное плечо верного товарища и не очень чистая шкурка тёплого питомца примерно наполовину уменьшают чувство страха во время разбушевавшейся стихии.