Чудеса в Гусляре - [19]

- А я останусь, - решил я. - В доме мне ничего не угрожает. Камера у меня с собой - сниму бурю.

- Отлично, - согласился капитан. - До связи.

- Вот и весна идет, - сказал Бауэр. - Куда же я шлем положил?

Буря поднялась через час. Бауэр еле успел вырваться с планеты. Буря не утихла и к утру. Скорость ветра достигала восьмидесяти метров. Температура поднималась на глазах, и по снегу неслись, вгрызаясь в него, бурные ручьи. Водяная пыль смешивалась со снежной пылью. Под вечер второго дня город затопило, вода поднялась вровень с окнами, и потоки рушились вниз, к озерам и морю.

В ту ночь я допоздна засиделся за сводками и списками. Спал я тяжело, просыпался. Ночью почему-то меня вызвал Бауэр - он восторженно кричал о том, что Мозг расшифровал наконец их язык, что он теперь все знает, что тайны никакой нет, но мне очень хотелось спать, и я сравнительно вежливо попросил его сообщить мне все завтра и не стал его слушать. Отключил рацию, нарушив тем самым важное правило поведения на неисследованных планетах. Но я очень хотел спать.

…Было утро. Я лежал, прислушиваясь, как всегда, к шорохам дома. У двери раздались голоса. Потом кто-то засмеялся. Смеялась Кристина. Я не открывал глаз, потому что не знал, сон это или Кристина в самом деле вернулась домой. Я ждал, когда в прихожей раздадутся легкие шаги.

Хлопнула дверь. Кристина замешкалась в коридоре. Конечно же, там висит мой скафандр. Я хотел сказать, чтобы Кристина не боялась, но вспомнил, что она не поймет. Так я и лежал, не открывая глаз.

Кристина вошла в комнату и остановилась у двери. Сейчас она увидит белого волчонка и свой портрет на столике. Кристина не двигалась. Комната наполнилась жужжанием - она включила шторы. Стало светлее. Даже сквозь сомкнутые веки солнце било в глаза. Тогда я понял, что это не сон.

Кристина стояла у двери. Я открыл глаза и постарался улыбнуться ей. Окна были открыты, и сквозь них виднелось синее небо. Ветка на столе распустилась, и цветы оказались такого же цвета, что и глаза у Кристины.

- Доброе утро, - сказал я. - Извините, что я напакостил в вашем доме.

- Доброе утро, - отозвалась Кристина. - Я не обижаюсь.

Только тут я заметил у нее на груди коробочку лингвиста.

Из-за ее спины неожиданно возник Глеб.

- Мы не спали всю ночь, - сказал он. - А ты отключил рацию, и за это тебе влетит от капитана по первое число.

- Пожалуйста, - сказал я, не отрывая взгляда от Кристины.

…В день отлета я спросил Кристину:

- Ты что сегодня делаешь?

- Работаю, - сказала Кристина. - Ты же знаешь. Первую неделю мы приводим город в порядок. Все работают.

Лингвист точно переводил смысл слов, но совершенно не умел передать интонации и оттенки эмоций.

- Если бы ты остался, - сказала Кристина, - я бы научилась говорить по-русски.

Лингвист опять перевел только формальную суть ее слов.

- Я не могу, - сказал я. - Но прилечу, как только станет возможно.

- Я не верю, - сказала Кристина.

- Можно, я возьму на память твой портрет и белого волчонка?

- Зачем?

- Я возьму.

- Как хочешь.

Мы стояли у летнего кафе. Несколько человек помогали машине натягивать над ним полосатый тент. Пахло свежей краской. Бауэр рискованно обогнал автобус и затормозил рядом с нами.

- Я знал, где тебя искать, - сказал он. - Доброе утро, Дели.

- Кристина, - поправила она.

- Мы едем в Синюю башню, - сказал Глеб. - Хочешь с нами?

- Зачем? - удивилась Кристина. - Я совсем недавно там была. Я не люблю их. Тошнит.

- Сегодня придут последние. Те, кто задержался осенью, консервируя энергостанцию.

- Ты рассказывал мне про «Марию Целесту», - сказала Кристина. - А может, там случилось то, что у нас?

- Вряд ли. Случайно такие вещи не случаются.

- У нас сначала тоже было случайно. Потом только появилась теория. И первые машины времени.

- Любое открытие вызывается необходимостью. На Земле это еще не необходимость.

- У нас необходимость.

- Еще бы, - сказал Бауэр. - Зима отнимала у вас половину жизни. На шесть месяцев планета вымирала. Можно терпеть мороз, можно изобрести валенки, но это лишь защита, а не нападение.

- Вот мы и напали на зиму, - сказала Кристина. - Простите, мне пора.

- Мы подвезем тебя, - сказал Бауэр.

- Мне близко, спасибо. Увидимся перед отлетом.

Кристина запахнула накидку и убежала.

Мы успели к Синей башне. Техник провел нас к временным камерам как раз тогда, когда из них выходили рабочие с энергостанции.

Было странно смотреть, как открываются двери в ничто, во время, в прошлую осень. И странно сознавать, что через эту башню за последние три дня прошло население всего города. Сейчас выйдут последние, и башня заснет до осени. Осенью, когда зарядят дожди, когда первый снег брызнет из сизых туч и ветры начнут срывать с деревьев бурые листья, вновь загорятся контрольные приборы, загудят генераторы, создавая временное поле. И, убрав за собой дома, заперев все двери, смазав станки, загнав в гаражи машины, выключив свет, захватив с собой домашних зверюшек, жители города соберутся у Синих башен, взглянут в последний раз на хмурое сизое небо и войдут во временные камеры. На мгновение замутится сознание, охватит дурнота, потом вновь вспыхнут лампы под потолком: можно выходить.