Чудеса и кошмары - [68]

Иван, несмотря на его состояние, пусть и искусственное, двигался очень быстро и уверенно, превзойдя человеческие возможности. Мужчина упал на землю, а Иван отшатнулся и прижался к стене здания. Они оба, полные взаимного презрения, смотрели друг на друга. Мужчина первым начал разговор.

— Вот ведь живучий ты оказывается. Как это тебя с первого удара не убило? Не каждый раз такое случается.

— А меня должно было убить? — спокойным равнодушным голосом спросил его Иван. Его слегка ещё пошатывало.

— Не важно уже. Просто пойми, что раз тебя сочли нарушителем системы, то ты все равно труп и тебе уже не выжить. Просто покончи с собой и все закончится. Зачем тебе сопротивляться? — сказал ему мужчина, нервничая из-за того, что он считал Ивана надменным червём, бросившим бесполезный вызов системе, на которую он давно работал.

Иван усмехнулся и решил ему предложить договориться. Договор или компромисс часто приводит к разрешению самых сложных жизненных ситуаций.

— Нет, послушай. Не обязательно сразу так однозначно мне приговор выносить. Ты лучше расскажи мне, что это за система? Если не расскажешь, я сломаю тебе руки. В конце концов ты итак не мало от меня получил.

Убийца немного подумал и решил не переставать быть верным своей организации и не терять своей абсолютной уверенности в себе из-за какого-то фиаско. Он поднялся и налетел на Ивана в порыве гнева. Иван и убийца продолжили ожесточённую схватку. Никто им не сказал, кто из них кто. В процессе драки люди этого не желают, не хотят противостоять себеподобным даже на уровне самого глубокого своего существования, но при агрессии одного, которая может возникнуть не только по причинам искусственного или самостоятельного подавления агрессии, жажды достичь определённых целей или отстоять определённые интересы, она непредотвратима. Если эти интересы значимы или являются уже последним в жизни человека, как элемент его относительной стабильности, то драка имеет смысл, а вот когда эти понятия являются амбициями, убеждениями, взглядами и прочими эфемерными понятиями, которые больше относятся к мечтам и идеалам человека и он ради них решается переступить черту и совершить убийство или даже просто покалечить себе подобного, то это все равно является противоестественным феноменом, если не имеет под собой достаточно оснований любого реального отрицательного действия, совершённого в прошлом. Все имеет свою историю и эту историю нужно уважать, хоть это преступление, хоть это подвиг, хоть это чья-то страшная смерть. До конца этот феномен не объяснить и он имеет место быть. Иначе кто скажет нам где мы, когда пьяны?

В естественной среде проявляется гораздо реже сражение в виде именно физического насилия живых существ одного вида, чем если имеется факт технологического вмешательства абсолютного любого плана. Редко живое сражается даже камнями. Жизнь избегает предполагающее ограничение психических, душевных и физиологических процессов абсолютно любого живого существа. Даже слоны сражаются за первенство питья с общего источника воды. Этот процесс, в случае с Иваном и напавшем на него убийцей, мог считаться относительно естественным, потому что Иван защищал в этот момент свою жизнь. Все что он делал, он делал из этого стремления, а убийца, за которым стояла организация, преследовал даже не личные, а коллективные амбиции. Заливали они бы вместе свои раны!

Если посмотреть с более мягкой позиции, то убивать Ивана было совершенно не обязательно. Результат этой схватки все же закончился победой убийцы. Иван со всей дури ударил его в солнечное сплетение кулаком. Убийца снова вонзил нож в туже самую рану плеча и, повернув прямо там рукоять, держал нож в ранении. Иван взвыл от боли, а головокружение от потери крови, хоть он и не мог ощутить из-за шока, сводило ситуацию к потере сознания. Его тело выстоять не смогло. Пока он сражался с ним, в нём проснулся жестокий садист и Иван, настолько сильно взбешённый дерзостью убийцы, словно кем-то одержимый, схватил его за горло и поднял в воздух, хоть и на небольшую высоту. Естественно, убийца начал вырываться, после чего ударил его кулаком прямо в сердце, а нож вытащил из раны рядом с левым плечом и хотел было перерезать ему горло, но решил, что тогда не получит никакого удовольствия от драки и удовлетворения от убийства Ивана. Напавшему нужно удовлетворить собственный садизм и он воткнул нож ему в бедро так, чтобы Иван не мог сбежать, разрезав мышцу поперек. Теперь она не могла нормально сокращаться. Иван взвизгнул и убийца со всей дури швырнул его на землю и начал жестоко пинать ногами, пока тот не потерял сознание. Убийца взвалил Ивана на плечи и понёс в организацию…

Глава 17

Жить достаточно тяжело, когда Судьба заставила пойти тебя по кривой дорожке. Все мы, невзирая на то, что правильно, поступили иначе или неправильно в своей жизни. Грех есть у всех все равно и люди вынуждены дальше продолжать жить в невозможности смирения с пронзающими чувствами. Чувства — это вообще яд, но они нам необходимы. Без них мы не смогли бы осознать даже правильно ли мы поступаем. Ещё немного бы и все смогли бы понимать свои ошибки сразу. По крайней мере будучи морально живыми как люди. У Авы, обладавшей свойством самоанализа, все попляшут.