Чтобы не было в море тайн - [3]
Подводное снаряжение включало двенадцать кинокамер, изготовленных в наших мастерских в Марселе. Из них четыре были рассчитаны на 35-миллиметровую пленку, остальные – на 16-миллиметровую. Для освещения на воздухе и под водой мы применяли кварцевые лампы на 1000, 750 или 250 ватт, с питанием либо автономным, от аккумуляторов, либо от 110-вольтового источника на борту «Калипсо».
Наши акваланги стали совсем обтекаемыми благодаря пластиковому кожуху, который закрывал не только четыре баллона из спецстали, но и ультразвуковой телефон для связи между аквалангистами. На шлеме, тоже сделанном из пластика, – радио для связи с поверхностью и аккумуляторы для светильников. Внутри шлема помещались приемные узлы обоих связных устройств и точный кварцевый прибор для ориентирования, включаемый тумблером сбоку. Довершал снаряжение подводного пловца гидрокостюм.
Все эти новинки увеличивают подвижность аквалангиста на 30 процентов и позволяют с меньшими усилиями плыть быстрее. Новый комплект разработан и изготовлен инженерами исследовательского центра в Марселе и воплощает давнюю мечту моего отца о более эффективном акваланге, объединяющем все узлы в одной конструкции. И хотя наши «старики», привыкшие к обычному снаряжению, не проявили большого восторга, тем не менее новый автономный аппарат представляет собой первый существенный шаг вперед со времени изобретения акваланга Кусто-Ганьяна.
Жак-Ив Кусто (справа) и Филипп Кусто обсуждают на кормовой палубе «Калипсо» планы на день. Виден гидравлический кран и одноместная подводная лодка
В октябре 1966 года мы решили совершить небольшое плавание, чтобы испытать материально-техническую часть. Для этого выбрали судно поменьше, бывший траулер «Эспадон», оснастив его прототипами снаряжения, которое собирались использовать на «Калипсо». Мы собирались также проверить наши 16-миллиметровые камеры и два новых типа пленки – «эктахром 7241» и «эктахром 7242», только что освоенные фирмой «Истмен Кодак». Экспедиция была рассчитана на три месяца. В ее состав входило десять человек под командованием Альбера Фалько; они изучали акул Красного моря.
В феврале 1967 года, обогатившись опытом экспедиции на «Эспадоне» и устранив изъяны в снаряжении, мы погрузились на «Калипсо». Когда мы выходили из Монако, толпы провожающих на пристани осыпали нас цветами и конфетти. Князь Ренье и княгиня Грейс посетили судно и подарили нам на счастье чудесного пса породы сенгубер, выведенной французскими монахами в средние века. Мы назвали его Зум.
Выход в плавание – всегда большое событие, но это было нечто из ряда вон выходящее. Как-никак, произошло чудо. В наш век рациональности, научности и окупаемости мы отплывали без какой-либо конкретной цели, без драконовских ограничений во времени, не обязанные ни перед кем отчитываться. Плыви, куда тебя поманит. Наша единственная задача, единственное дело – смотреть и видеть. В эпоху сверхспециализации мы будем вездесущими глазами всех тех, кто сам не может или не хочет путешествовать. Станем чем-то вроде странствующих рыцарей прошлого, которые скитались по свету и возвращались, чтобы поведать своему королю о Святой стране или о Мавритании. Нас отличало то, что рассказ о наших приключениях будет адресован не какому-то одному королю, а миллионам людей. Исполинская задача, если вдуматься. Мы представляли себе каждого из наших будущих зрителей. Они будут ждать от нас правдивого рассказа о прекрасных и познавательно ценных вещах. И доверие зрителей возлагает на нас огромную ответственность. Обмануть это доверие, это внимание, эту потребность в информации о чудесах подводного мира – все равно что пройти мимо слепого, который ждет, кто бы помог ему перейти оживленную улицу. Словом, хотя у нас не было никакого графика, никакого определенного маршрута, мы чувствовали, что на нас как бы возложена миссия, и были полны решимости вложить в это дело все наши силы, весь наш энтузиазм.
Очень скоро исчезли вдали Монакская скала и венчающий ее Океанографический музей. Все на борту разделяли мою радость и мое воодушевление. Это были мои старые товарищи, кое-кто из них работал вместе с отцом еще с 1951 года; все они в совершенстве знали свое дело, и большинство успешно совмещали три-четыре функции. Роже Маритано занимал должность капитана «Калипсо» не один год; не меньшим опытом обладал и сменивший его капитан Бугарэн. Первый и второй помощники – Жан-Поль Бассаже и Бернар Шовеллен – молодые, опытные моряки, да к тому же отличные подводные пловцы. Машиной заведывал старейший член команды – Рене Робино; он с первого нашего плавания ходит с нами. Морис Леандри, человек неистощимой энергии и великой добросовестности, возглавлял бригаду, отвечавшую за состояние судна. Два старших водолаза – Раймон Кьензи и Альбер Фалько ( прозвища – Каноэ и Бебер) – пришли на «Калипсо», когда мы были заняты увлекательнейшим делом – поднимали со дна моря под самым Марселем затонувший древнегреческий корабль. Моими партнерами по съемкам под водой стали Мишель Делуар и Ив Омер, на борту – Жак Ренуар. Все – от Эжена Лагорио, нашего радиста и звукооператора (прозвище – Жежен), до Жана Моргана, нашего кока, – знали и уважали своих товарищей
