Чтобы человек стал Богом - [10]

«Если бы в её союзе с Богом душа была бы уничтожена, не могло бы там и быть союзу, так как более не было бы субъекта, соединяющегося с Богом. Если бы с другой стороны сама душа не пропала бы каким-то образом и жила бы также, как и раньше, союз не имел бы более места[16]».

И вот, что говорит Соланж Лемэтр, комментирующий опыт Рамакришны: «Моё упорство как просто отпечаток меня позволяет радоваться от присутствия Божия и любить Его. Мы не смогли бы вкусить божественную Красоту не делая различие между Богом и собой[17]».

И собственно о самом Рамакришне: «Я видел, что Он и тот, кто живёт во мне, являются одной и той же личностью. Простая линия разделяет двоих для того, чтобы я мог бы радоваться от божественного блаженства[18]».

Кабир[19], скромный ткач из Индии, в конце XV века осуществил этот опыт союза с Богом, но не слишком много знал, как дать отчёт о нём:

«Тот, которого я искал, пришёл на встречу со мной и вот, Тот стал мной, которого я называл Другим!

Послушай, Подруга, живёт душа в Возлюбленном или Возлюбленный живёт в душе?

Я более не знаю, как различить душу и Возлюбленного, чтобы можно было сказать, это душа или это Возлюбленный, который живёт во мне!».

Наконец после этой цитаты, очень близкой ко Св. Павлу, приведём последнюю, в которой уже в большей степени видно философское размышление о том, что пережито: «Душа поглощена Единым, и нет более двойственности[20]».

Но другие переживают эту тождественность с Богом в совершенной простоте даже не подозревая в этом метафизической проблемы. Так удивительным образом Тукарам († 1650), неграмотный бедняк, был захвачен Богом с той же силой, как Халладж[21] или святой Хуан де ла Крус, Мейстер Экхарт († 1328) или Жан Святого Самсона.

«Вот меня погрузило в его природу, — описывает себя Тукарам, говоря о Боге, — и теперь различны единственно наши имена»[22]. Или ещё обращаясь к Богу: «Я даю тебе лицо, Ты даёшь бесконечность. Мы — двое, одно тело, новое существо родилось, Ты — я, я — Ты. Между нами более чем различие, я — Ты, Ты — я[23]».

Такое же утверждение этого парадоксального опыта, бывшего ещё в начале этого века, имеется у необычного мистика, подлинное имя которого мы даже не знаем, но которого все называли Рамдас, то есть «служитель Рама» (Рам было именем, которым он называл Бога). В середине его рассказов о паломничестве, которые немного напоминают рассказы знаменитого «русского странника», имеется гимн любви, обращённый к Богу, с абсолютно безумной горячностью: литании Рамдаса, составляющая пятнадцать страниц. И вот короткий отрывок:

«О Рам, Ты это двое, но Ты есть один. Любящий и Любимый, тесно объятые, становятся одним. Двое становятся одним, и Один остаётся, будучи вечным, бесконечным и Любовью. О, Любовь, О, Рам! Бред, о дух, который захвачен безумием любви Рама[24]».

В Исламе вначале вспомним знаменитый крик любви (Аль) Халладжа: «Я стал Тем, кого люблю, и Тот, кого я люблю, стал мною! Мы — два духа, слитые в одно тело! Поэтому видеть меня — это значит видеть Его и видеть Его — это видеть нас[25]».

Посмотрим ещё на этот необычный текст, в котором мистик, окончивший жизнь мучеником за то, что не считался с официальными нормами, приходит к желанию освободиться в самом себе от самого себя для того, чтобы всё место в себе предоставить Богу: «Между мной и Тобой есть «это я», которое мучает меня. А! Твоим «это Я» уничтожь моё «это я» между нами двумя[26]».

Джалал ад-Дин Руми[27], персидский мистик, основатель ордена танцующих дервишей, говорил то же самое:

«По истине мы одна душа, я и ты.

Мы являемся и мы скрываемся: ты во мне, а я в тебе.

Вот глубокий смысл моего отношения к тебе.

Ибо не существует между мной и тобой ни я, ни ты[28]».

Чудесное утверждение, но при этом почти безнадёжное! В тот самый момент, когда Руми хочет показать то, что он более не чувствует разделения, он вынужден для того, чтобы об этом сказать, неявно признать, что оно существует.

А вот как Титус Буркхардт († 1984) по свидетельству Ибн Араби († 1240) анализирует проблему союза с Богом мистика, достигшего предела, «Божественного человека»: «… индивидуальное лицо божественного Человека по необходимости существует особым образом: он более не существует — в том смысле, что только в своём отождествлении с божественным разумом его существо, носящее ещё имя человека, признаётся как «он сам»; однако, если его индивидуальное лицо особым образом не существовало бы, никакая бы «субъективная» непрерывность не связала бы между собой его человеческие переживания[29]».

Фарид Удин Аттар († 1230), говоря о союзе с Богом, сравнивает его с падением предмета в океан. Нечистый предмет сохранит свою нечистоту и будет отличным от океана. «Но если чистый предмет упадёт в этот океан, он потеряет своё отдельное существование и будет участвовать в движении волн этого океана; перестав существовать в изоляции, он с этих пор станет прекрасным. Он существует и не существует. Как это может происходить? Умом это невозможно понять[30]».

Тот же автор передаёт ещё нам такие слова одного бездельника, обращённые к духовному учителю: «Раз ты говоришь, ты не объединён с Богом. Так как ты остаёшься некоторым предметом, ты не являешься махрамом